Рука мужа легла на грудь Ниссы, и тотчас же сосок начал твердеть под его пальцами.

– Какая пылкая и нетерпеливая девочка!
– ласково усмехнулся Вариан, поглаживая упругий холмик.

Наклонившись, он прильнул губами к ее коже, чуть-чуть солоноватой на вкус, но для него бесконечно сладостной. Повернувшись, Нисса всем телом прижалась к мужу. Его губы сомкнулись вокруг упругого соска. Нисса глубоко вздохнула. Вариан слегка покусывал нежный бугорок. Потом его губы переместились повыше, к шее. Жгучие поцелуи заставили ее обезуметь от желания.

– О-о, мой дорогой, - прошептала Нисса.
– Как я люблю тебя! Я уже не представляю жизни без тебя, без того, чтобы быть твоей женой и возлюбленной!

Вариан почти стыдился своей страстной, неутолимой тяги к ней, но и ее стремление к нему было ничуть не меньше. Нисса застонала, едва он вошел в нее, содрогаясь от невероятного блаженства, которое ей давал Вариан. Не может быть ничего сильнее этого! Ниссе казалось, что еще немного, и она лишится чувств, не выдержав этого головокружительного экстаза.

А потом она лежала, умиротворенная, в его объятиях, зная, что и он испытывает то же, что и она. Чуть позже их снова с неудержимой силой повлечет друг к Другу, только во второй раз они будут предаваться любви гораздо дольше. Так это всегда у них бывает: вначале неудержимая, исступленная жажда, а затем долгая, томительная сладость. Каждый раз, когда они соединялись, Нисса думала: а не зачали ли они сегодня новую жизнь? Она стремилась иметь много детей и знала - Вариан хочет того же.

Тилли разбудила их еще до рассвета, однако из-за стен палатки уже доносился шум. Слуги помогли Ниссе и Вариану потеплее одеться: за ночь погода изменилась к худшему. Тоби принес завтрак: горячие лепешки, ветчина, сыр, свежий хлеб. Зная, что следующая трапеза будет не скоро, они съели все до последней крошки.

– Я приготовил для вас, милорд, каравай хлеба, сыр и яблоки, - сказал Тоби, - и уложил в вашу Седельную сумку. В вашей сумке тоже есть пакет с едой, миледи. Королевские конюхи говорят, что королю не терпится очутиться дома. Теперь он поскачет без остановок.

– Надеюсь, вы захватили что-нибудь и для себя, - кивнул граф.
– Эта поездка была нелегкой для всех нас.

– Когда же мы вернемся домой, миледи?
– осмелилась спросить Тилли.

– Мы надеемся получить разрешение короля расстаться с ним в Эмфилле, ответила Нисса.
– Он обещал отпустить нас до Рождества. Мы тоже очень хотим поскорее вернуться в Винтерхейвен, Тилли.

Лето давно кончилось, миновали и последние теплые деньки, которые они захватили в Гулле. Наступил октябрь. Было холодно, низко над землей нависли тяжелые серые тучи. Моросил дождь. Унылый пейзаж лишь изредка оживлялся группой стоящих в осеннем наряде деревьев. Ни о какой охоте уже не было и речи. Всем хотелось поскорее вернуться домой и за каменными стенами укрыться от пронизывающего ветра.

От холода и сырости у короля опять начала болеть нога. Угрюмый, терзаемый болью, он упорно скакал под дождем впереди всех на одном из тех громадных коней, что подарила ему принцесса Анна. Никто, кроме королевы и любимого шута Уилла Саммерса, не осмеливался приблизиться к нему. Граф Марч потерял надежду, что они смогут осуществить свой план - они не имели права уехать без разрешения короля.

– Придется подождать, пока доберемся до Виндзора, - сказал он жене. Сейчас неподходящий момент, чтобы обращаться к нему.

Нисса расстроилась, но ей ничего не оставалось делать, кроме как запастись терпением.

Во время одной из остановок королева с воодушевлением поделилась своими планами на Рождество:

– Мы будем праздновать Рождество в Хэмптон-Корте. Я так люблю Хэмптон-Корт!
– сообщила она своим дамам.
– Нисса, пойдем поиграем в карты. Я хочу отыграть свой последний проигрыш.
– Она хихикнула.
– Генрих говорит, что я не могу успокоиться, пока не выиграю хотя бы один раз.

"Мне надо было что-нибудь сказать, когда она упомянула Хэмптон-Корт и рождественские праздники", - подумала Нисса, но потом решила, что если она сейчас заговорит об их немедленном отъезде, королева воспротивится и тогда уже нельзя будет обратиться к королю. Лучше не раздражать ее лишний раз. "Я должна быть очень терпеливой", - уговаривала себя Нисса. Она тщательно обдумывала каждый ход, дав Кэтрин возможность не только вернуть свой проигрыш, но и выиграть кое-что сверх того.

– Вам следует научиться столь же искусно играть в другие игры, леди де Винтер, - обронила леди Рочфорд, провожая Ниссу к выходу из павильона.

Нисса внимательно посмотрела на эту даму. Ее темные глаза оставались непроницаемыми, лицо ничего не выражало.

– Я не понимаю, на что вы намекаете, мадам, - сказала Нисса.
– Вы говорите загадками, а я плохо умею отгадывать.

Укутавшись в плащ, она прошла мимо леди Рочфорд и вышла в темноту. Поскольку на всех стоянках лагерь разбивали по одному и тому же плану, Нисса хорошо знала дорогу и не нуждалась в провожатых. Факелы, горевшие у входа в каждую палатку, в достаточной мере освещали ее путь. Быстро идя по тропинке, Нисса вдруг услышала позади себя шаги. Она оглянулась, но в тот же миг рядом с ней выросли две закутанные в плащи фигуры, подхватили ее под руки, заставили свернуть с тропинки и потащили куда-то в темноту за палатками.