– Погоди, погоди... Разве клон - не точная копия?

– Даже чисто физически - почти точная. Вспомни шрам. А если учесть, что в мозг клона можно впечатать психоматрицу с любой наперед заданной программой...

Рангар скрипнул зубами и отвернулся к стене.

– Я понимаю, это ужасно, - произнес Зоров с сочувствием.
– И теперь, кажется, я начинаю понимать слова того старца о необходимой нам всем силе духа. Будем надеяться, что это испытание - самое серьезное из всех, что уже выпали и еще выпадут на нашу долю.

Зоров даже и предположить не мог, сколь наивна эта надежда. Случившееся не тянуло даже на цветочки, за которыми, как известно, следуют пресловутые ягодки.

Когда Лада закончила кормить Олвара, к ней подошел Зоров и мягко спросил:

– Ну, Лада, что теперь?

– А что может быть теперь?
– вопросом на вопрос ответила Лада.
– Мой сын со мной, значит, можно возвращаться.

– Возвращаться? Гм... Видишь ли, в череде миров, которые мы уже прошли и которые нам пройти еще предстоит, некие высшие силы, над коими мы не властны, установили одностороннее движение... помнишь, что сказал Хранитель Пути? Так что вернуться мы сможем только в том случае, когда пройдем оставшиеся три мира и попадем на Зеленую Дорогу. Конечно, если пройдем и если попадем.

– Вы с Рангаром, конечно, умнее меня, и вам виднее...
– Она замолчала, кусая губы и о чем-то напряженно размышляя.
– Но, если дела обстоят так, чего мы медлим?

– Мне кажется, прежде нам следует все хорошенько обсудить, - осторожно вступил в разговор Рангар.
– Чтобы, значит, действовать с минимальным риском для себя и... нашего сына,

Огонь в глазах Лады чуть смягчился.

– Значит, ты признаешь, что это наш сын?
– спросила она.

– Скажем так: у меня остаются некоторые сомнения, но я доверяю твоему материнскому сердцу.

– Сомнения!
– фыркнула Лада, как рассерженный токан.
– Кстати, твое сердце отцовское в той же мере, что и мое материнское. Или я ошибаюсь?

– Нет, конечно...
– Рангар растерянно развел руками.

– Но! Ты ведь хотел сказать: "Но!". Это написано у тебя на лбу большими буквами.

– Хорошо, малыш, давай попробуем избавиться от этого "но". Я еще раз клянусь, в последний!
– заговорю о своих сомнениях. Ладно, о шраме ты не знаешь. Но посмотри на его ладони! Вот здесь, здесь и здесь у него после тренировок образовались мозоли... это ведь ты помнишь? Сейчас мозолей нет. Что ты на это скажешь?

Казалось, на какие-то мгновения Ладу одолели сомнения. Но тут она упрямо тряхнула головой:

– Это мой сын, Рангар. А если ты отказываешься от отцовства...

– Не мели ерунды!
– сердито бросил Рангар.
– Давай по-другому: вот скажи мне, Олвар, ты хорошо помнишь свое прошлое?

– Нет, - легко признался мальчик.
– Я вообще ничего не помню из того, что было до похищения. Но зато знаю, что со мной сделали. Однажды Железный... тот, к которому я был прикован, сказал человеку по имени Балеар: "Как ты думаешь, щенку хорошо стерли память?" - на что тот ответил: "Не сомневайся, я сам проверял. Оставили только набор основных рефлексов, речь и с десяток наиболее ярких воспоминаний".

К любви и нежности в глазах Лады добавилось еще сострадание.

– Бедный ты мой...
– прошептала она.

– А какие воспоминания тебе оставили, Олвар?
– спросил Рангар, подавшись вперед.
– Что ты помнишь?

– Помню маму... тебя. Помню, как мама целовала меня перед сном, а ты носил на руках... когда я был маленьким.

Лада, едва подавив готовые вырваться рыдания, прижала голову мальчика к груди.

Рангар, переглянувшись с Зоровым, пожал плечами.

– Будем считать эту тему закрытой, - мягко произнес Зоров, коснувшись плеча Лады.
– И нам надо продолжать обсуждение наших дальнейших планов. Знаешь, Лада, я целиком согласен с тобой, что нам нельзя терять времени и надо как можно быстрее отправляться в путь.

Мальчик вдруг встал с кровати и протянул Зорову руку.

– Что это ты?..
– опешил тот.

– Цепь... где твоя цепь? Я же снова пойду прикованный?

Зоров так растерялся, что проглотил все слова. Рангара тоже будто бревном по башке шарахнули, но все же он смог выдавить из себя:

– Почему... почему ты так решил?!

– Потому что по своей воле я не пойду. Не желаю. Нам с мамой и здесь хорошо. Правда, мам?

Лада только и смогла, что кивнуть - дар речи покинул и ее.

– Тогда и спорить нечего. Мы с мамой останемся, а вы идите. Когда дойдете до своей Зеленой Дороги, вернетесь назад и заберете нас с мамой домой.

Зоров подумал, что происходящее отдает дурным сюрреализмом, и произнес, тщательно взвешивая слова:

– Мои предки утверждали, что утро вечера мудренее. Думаю, эти слова более чем уместны в данном случае. Сегодня отдохнем, поспим... а завтра, глядишь, и решение нарисуется.

Он подошел к двери и выглянул в коридор. Гдара застыла у противоположной стены и смотрела на Зорова.