При слове «окорок» Саша Скорняков, озабоченно изучающий раскинувшуюся над нами крону сосны, светлеет лицом.

– Кстати… не он ли там застрял в развилке?

– Где?

– Вон там. С вашего места не видно, идите сюда.

Да… Что-то есть.

– Спилить, – командую я.

С натужным кряхтеньем, со скрипом и стоном кренится сосна – комлем к трупу – и, ломая ветви соседкам, все равно обреченным на уничтожение, гулко ухает в подлесок.

Точно. Окорок. Копченый. Судя по вкусному запаху, еще не испорчен. Пива бы к нему…

Стоп! «ЧИППИ!»

Еще немного – и я воспользуюсь специальным аксессуаром для фильтрации ненужных мыслей, но само обращение к чипу уже является способом встряхнуть размягченные жарой мозги.

«ЧИППИ, ОТБОЙ!»

Значит, так… Некий местный житель (из числа работников комбината или нет – скоро узнаем) находится на территории свинокомплекса в момент посадки Монстра… или с целью хищения проникает в ТУННЕЛЬ, надеясь добраться до накрытой Монстром бесхозной продукции… и ведь добирается! Ладно, не будем пока гадать, что там его толкнуло, алчность или дурное любопытство, важен итог: Монстр расправился с чужаком, вероятно, вышвырнув его из себя, но только не через известный нам туннель, а каким-то другим путем… Вверх и вбок. Что и говорить, швырок отменный, падение практически вертикальное.

Конечно, все это, кроме падения, пока сомнительно. Но как рабочая версия годится.

– Саша! Лицо крупным планом – и мигом на опознание местным жителям, в первую очередь работникам свинокомплекса. Полное досье на этого… аэронавта. Вчерашний вечер по минутам. Главное: насколько близко он подходил к Монстру. Идею понял?

Скорняков, конечно, понял.

– Где здесь ближайшая приличная судмедэкспертиза?

Незнакомый подполковник из местного отдела УНБ, все это время простоявший в молчании, подает голос:

– В Вятке, не ближе. У нас. И не «приличная», а очень хорошая.

– Прекрасно. То есть ничего прекрасного, здесь надо иметь. Коля! Бери труп и дуй туда. Основных вопросов два. Первый: время наступления смерти. Второй: причина смерти. Я хочу знать, живой ли он был, когда падал. Чтобы сегодня же было предварительное заключение, пусть неофициальное. Окорок в биохимическую лабораторию – соответствует ли. Все-таки побывал внутри Монстра. И еще. Надо опросить местных, кто успел сюда раньше спецназа, да и самих спецназовцев: не слышал ли кто продолжительного крика?

К вечеру кое-что проясняется. Труп принадлежит (терпеть не могу это выражение применительно к трупу, но что поделаешь) Буланкину Егору Михайловичу, семидесятого года рождения, разведенному, состоящему на учете в районном наркодиспансере, до апреля нынешнего года подвизавшемуся в качестве сторожа при садоводческом товариществе «Химик», впоследствии безработному. Опознан по фотографии бывшей женой, чей комментарий выразился в словах: «Допрыгался, подонок». Найден свидетель из местных, видевший Буланкина в небольшой толпе сбежавшихся к объекту любопытных приблизительно в двадцать два часа. Нет, на глазах свидетеля попыток проникнуть в объект Буланкин не предпринимал, а потом… «ну разве можно, блин, поручиться за всякого хмыря?» Что до продолжительного крика, то его вроде бы никто не слышал, кроме одного сержанта, до конца, впрочем, не уверенного: могло и показаться, тем более что при разгоне любопытствующей толпы крику хватало. Мог ли кто-нибудь, воспользовавшись суматохой и сумерками, проникнуть в объект? Маловероятно, но в принципе возможно: подразделение с собаками появилось уже после полуночи, прожектора были установлены и того позднее, «так что если этот дурак догадался сразу залечь в траве и пропустил мимо себя цепь, то…».

Итак, к вечеру картина приблизительно проясняется. Но несколько раньше происходит вот что.

Отрытый в сыроватом суглинке окопчик оказался даже велик – Максютов приказал лишним, включая сюда донельзя обиженного начальника штаба округа, занять места в штабных БТР, зато меня поманил пальцем. Лучший паранормал Шкрябуна, знакомый мне козлобородый дедок, также угодил в лишние за опасливое «лучше его не трогать», но недовольный таким поворотом дела Шкрябун и все еще потирающий запястье Топорищев были оставлены при начальстве, как и я. Весь наш штаб. Плюс руководитель группы инженеров со своим подчиненным – оператором. Вероятно, не только я подумал о том, что в случае чего всех разом и накроет, но высказывать свое мнение вслух почему-то никто не стал.

Если не считать высовывающихся над бруствером стереотруб современного полевого образца, окопчик здорово напомнил мне кадры военной кинохроники времен империалистической войны: повсюду глина и жидкая грязь, разве что не стучат поблизости «максимы» и «гочкисы» да не завывают над головой десятидюймовые «чемоданы». Какая бы ни стояла жара, начало лета – это именно начало, а не середина, и лужок успел просохнуть только с поверхности, а уже на глубине штыка лопаты начинался вязкий жирный грунт, быстро переходящий в глинистое месиво. Под ногами шуршало, похрустывало и хлюпало – кто-то предусмотрительно распорядился свалить на дно окопчика несколько охапок хвороста и прикрыть его ветхими плащ-палатками.

В одну минуту округа словно вымерла – только что здесь копошились сотни людей, а теперь не маячило ни единой лишней души. Саперов с их техникой на время отвели подальше, оцепление получило команду залечь. Лишь поблескивали триплексы штабных БТР, поставленных в ложбинке так, чтобы торчали только башни.

В стереотрубу поверхность Монстра была видна прекрасно – только протяни руку. Я отвернулся, сглотнул… Ничего, сейчас пройдет. Поменьше воспаленного воображения – и не затошнит. Мало ли, разводы на «коже»… Представь себе, что это большая тропическая лягуха, они там всяких цветов бывают… заурядное земноводное. Ну, вот так-то лучше…