– В самом деле, а что же делать?
– успокаиваясь, спросила Аня.

– Думаю, - ответил я, - надо скорректировать фразу так: "... за правду и за доблестный труд!.."

– Спасибо за подсказку, - ласково поблагодарила меня Аня. Она отпила лимонный сок, сделала пару глотков, поставила стакан перед собой и о чем-то задумалась. Мы немного помолчали. Мы оба смотрели через решетчатую стену кафе на улицу. Поодаль от нас шумела автострада. Машины, словно механические существа, изворачивались на повороте в порывах ветра и, подсигналивая, обгоняли друг друга; иногда какая-нибудь из них, чтобы пропустить торопливого пешехода, резко притормаживала, припадая на передние колеса, и, когда рассеянный пешеход давал стрекача, машина, весело взвизгнув шинами по асфальту, снова уносилась вдаль.

Аня и я, молча, небольшими глотками, отпивали из чашек очень горячий кофе, густой, словно жидкий шоколад, запивали кофе холодным лимонным соком и смотрели на автостраду...

– Я прочел рассказ о любви, - сказал я, нарушив наше уже загустевшее молчание.

– Ты без любви, - утвердительно и как-то отрешенно определила Аня и откровенно посмотрела мне в глаза.

– Как ты это чувствуешь?
– недоверчиво спросил я, потому что не поверил Ане, потому что уже не хотел я ей верить на этот счет. Там, в больнице, у изголовья Наташи, я уже почувствовал рождение ранее действительно неведомого мне чувства. Я еще не мог с точной уверенностью сказать, что это любовь, но я уже не мог не ощущать ее сладкий, еще ослепительно размытый контур... Я посмотрел на Аню выразительно и недоверчиво покачал головой.

– Но твоя любовь где-то очень близко, рядышком. Только протяни ей навстречу руки, и ты сможешь ее обнять, - тут же добавила она.

С минуту мы снова молчали. Теперь меня что-то сковало изнутри. Мысленно я подыскивал новую тему для разговора. Мне вспомнилась первая встреча с Аней в моем рабочем кабинете, но следующий мой вопрос, как я ни старался, прозвучал как-то неохотно, неуверенно.

– Аня, - тихо позвал я девушку. Она подняла опущенные глаза и оперлась взглядом на меня.

– Аня, - спросил я, - что ты имела в виду, когда говорила, что символ "вы" имеет право на земное существование? Насколько я понял тогда, ты все-таки чего-то недоговорила!..

Аня словно пришла в себя, как-то приободрилась и повеселела. По всему было видно, что она благодарна мне за то, что я не продолжил мучительную для нее тему.

– Сейчас я тебе все постараюсь объяснить, Сережа... Ты правильно догадался, а я в самом деле недоговорила тогда. Но сам понимаешь: из-за стола рекомендуется вставать, когда еще хоть немножко ощущаешь голод, а разговор на какую-то тему, на мой взгляд, надо останавливать, когда еще есть хоть немного недосказанности.

– Хватит философствовать, - улыбнувшись, вмешался я, или ты опять хочешь ускользнуть от ответа?

– Вовсе нет, - шутливо продолжила Аня, - но оправдаться лишний раз не грех! Итак... Ты, конечно, в курсе, что наш мозг состоит из двух полушарий?
– Аня прищурилась...

– Обижаешь!
– вдохновился и я.

– Так вот, - продолжила Аня уже серьезно, - ученый мир доказал, что каждое из полушарий предрасположено к более или менее определенному роду деятельности. Каждое из них может работать самостоятельно.

– Значит в человеке получается как бы два человека! Ты это имеешь в виду?
– спросил я.

– Да, - ответила Аня.
– И вот что: надо развить свои полушария так, как предлагают ученые, чтобы они работали на равных. Но, все-таки, в зависимости от жизненной ситуации, какому-то из полушарий необходимо уменьшать свою деятельность за счет увеличения деятельности другого, соседнего; вплоть до полного включения другого в это время. Тогда символ "вы" оправдывает свое земное существование, потому что в человеке начинает жить попеременно, или согласованно, или на равных два человека. Но этого состояния может достичь только тот, кто научится владеть полностью своими эмоциями, страстями, ощущениями и даже мыслями. А это подвластно лишь человеку с высоким развитием интеллекта, согласись. Мне далеко не каждому хочется сказать "вы", все больше - "ты", тому, кто совершенно не владеет собою, ближе к животному сословию, чем к человеческому...

– Да-а, Аня...
– проговорил я, - интересные, честно говоря, права на земное существование у символа "вы...", интересные...

Мы переглянулись.

– А что такое "астральное тело"?
– спросил я неожиданно даже для самого себя. И вообще я стал в последнее время замечать, что я частенько говорю первое, что приходит в голову, не раздумывая, будь то вопрос или ответ. Аня как-то особенно выразительно посмотрела на меня и тоже спросила:

– Почему у тебя возник такой вопрос?

– Читал книгу Гуревича "Возрожден ли мистицизм?" и там наткнулся.

– Ну что же, - сказала Аня, - тогда слушай.

Наш мир, а точнее мир вообще, делится мистиками, условно конечно же, на три взаимосвязанные, составляющие одно целое, части. Это ментальный, астральный и физический планы. Ну, физический план, с ним проще! Мы, то есть, наше тело физическое, находится в нем непосредственно - это мир форм. Астральный план, - это мир образов и чувств. Ментальный - мир мыслей, идей. Вот, например, у художника появляется идея написать картину, идея формируется в ментальном плане, переживается, воображается в более или менее конкретной форме в Астрале и, наконец, реализуется в физическом плане, то есть пишется художником на холсте красками...