Шрифт:
Вдруг я расслышал где-то там, в глубине двора, за сарайчиком или дальше, что кто-то перешептывался.
Потихонечку я выглянул за угол сарайчика: разглядеть ничего не удавалось и расслышать тоже! И я решил приблизиться на несколько шагов к шепоту.
Чтобы не хрустеть, мне приходилось по несколько секунд погружать каждый ботинок в замерзший снег тропинки. Вскоре я спрятался в проем между задней стенкой сарайчика и забором соседнего двора. Шепот оказался еще дальше от меня, за поворотом забора. Теперь его хорошо было слышно, но, как я понял, я попал на окончание разговора.
– Все, я тебе сказал. Он уже пришел, мне пора идти...
– Хорошо!.. Гы-гы-гы!.. Ой, Остап Моисеевич, минуточку! Чуть не забыл!..
– Да, я здесь!
– Остап Моисеевич, а что я буду за это иметь? Я же могу и отказаться, ежели... сами понимаете...
– Ладно. Девочку я тебе обещаю, хорошую! Худенькую!
– Из сорок пятой. Остап Моисеевич, из сорок пятой!
– Людку, что ль?
– Да-а, Остап Моисеевич, Людочку!
– Ладно, договорились!
– Остап Моисеевич!
– послышался громкий голос с другого конца двора; кажется, голос Долланского...
– Меня зовут заниматься. Адью, Купсик, до завтра! отрезал Остап Моисеевич.
– Адью, Остап Моисеевич, адью!
– ответили ему.
"Купсик?!" - вспыхнуло у меня в памяти.
Тут произошло невероятное! Огромная птица пролетела пару кругов надо мною и сарайчиком так низко, что от хлопанья ее крыльев меня несколько раз обдало морозным ветром. Несмотря на холод, я пропотел! Ноги у меня подкосились, сердце заклокотало, будто искало куда спрятаться, и провалилось в живот! Черная фигура Остапа Моисеевича промелькнула мимо меня; птица унеслась за соседний забор, и ее мощное расплескивание крыльев стихло. Я стоял, плечом прислонившись к забору. В памяти еще сверкали огненные глаза и когти страшной птицы. Где-то во дворе скрежетнула металлической защелкой дверь...
– Сережа!
– послышался взволнованный голос Вики.
"Вика, я совсем о ней забыл", - подумал я, оставаясь на месте.
– Сережа!
– уже отчаянно выкрикнула Вика.
– Я здесь, иду!
– хрипло отозвался я.
Возле сарайчика, пока я шел, вспыхнула кем-то зажженная лампа под шляпообразным колпаком, и ее свет обнажил пол двора. Я вышел к сарайчику. Вика бросилась ко мне.
– Ты что, обиделся?
– первое, что спросила она, ласкаясь.
– Здесь кто-нибудь сейчас проходил?
– обнимая Вику и отвечая на ее ласки, все еще хриплым голосом спросил я. В горле у меня перехватило и першило.
– Да. Долланский позвал в спортзал какого-то мужчину.
– А где Долланский?
– поинтересовался я.
Но на этот вопрос ответила не Вика, а внезапно открывшаяся дверь в кирпичном доме. Из-за нее выглянул Долланский.
– Молодые люди!
– крикнул он в нашу сторону. Проходите переодеваться, мы скоро начинаем!
– и тут же скрылся за дверью, захлопнув ее за собою.
– А что случилось?
– беспокойно спросила меня Вика.
– Да так! Я подумал: "Не показалось ли мне, что кто-то прошел мимо меня, там, в глубине двора".
– А что ты там делал?
– Ничего. Курил.
– У тебя так сердце колотится, - сказал Вика, прижавшись к моей груди.
– Что-то случилось? А?
– Скажи, ты что-нибудь слышала?
– А что я могла слышать?
– Ну, там, шум какой, хлопанья...
– Нет. Я ничего не слышала. Я только испугалась, что тебя нет!.. А ты слышал?
– Что слышал?
– насторожился я от Викиного вопроса.
– Ну, ты же сам сказал: шум, хлопанья!
– Да нет!
– прикинулся я повеселевшим.
– Это я так спросил, чтобы тебя попугать сейчас.
– Проказник! В тебе еще много бесового!
– ласково пожурила меня Вика, потрепав за щеки, и поцеловала в губы...
Переодевшись в специально оборудованных для этого комнатах в спортивные костюмы, я и Вика вошли в спортзал. Все присутствующие там люди тоже были одеты в разноцветные спортивные одежды. Каждый член этого частного зала удобно располагался на полу на своем утепленном коврике. Мы с Викой разместились неподалеку от эстрады, с которой, как я понял, будет вещать свою систему Долланский.
– А ты бы смогла его узнать?
– спросил я полушепотом у Вики, голос у меня уже успокоился и выровнялся.
– Кого?
– удивилась Вика и огляделась по сторонам.
– Того, которого Долланский позвал в спортзал, там, во дворе, - все так же полушепотом пояснил я.
– А-а, - поняла Вика.
– Тише, - сказала она.
– Почему?
– в свою очередь удивился я.
– Он рядом с тобою, - сказала Вика и незаметно повела глазами в его сторону.
Я оглянулся... Позади меня, на ярко-желтом меховом коврике сидел мужчина лет сорока - сорока пяти, на коленях у него лежал его крупный живот. Мужчина улыбнулся мне, неприятно оскалившись при этом, словно передразнил меня. Потом он облизнул свои припухшие губы. Одет он был в черное трико, на шее повязан короткий голубой шарфик. Мужчина почесал об рукав свой ноздристый нос и на рукаве осталась влажная полоска. Мне стало противно, и я отвернулся.