Возле больницы я попрощался со Степаном. Я поблагодарил его, но отказался от его предложения отвезти меня обратно в кинотеатр. И он уехал.

И вот я поднялся по бетонным ступенькам на крыльцо больницы и постучался в окошечко, врезанное в деревянную дверь. Потрескавшаяся фанерка отодвинулась, окошечко открылось.

– Вам что нужно, молодой человек?
– прозвучал ядовито голос вахтерши.

– Я хотел бы навестить Наташу из палаты номер девять, как можно вежливее попросил я.

– Как фамилия?
– поинтересовалась вахтерша.

– Моя?
– переспросил я, с ужасом соображая, что фамилии-то Наташи я не знаю.

– Фамилия Наташи?
– насторожилась вахтерша.

– Такая же, как и у меня, - ответил я, глупо улыбнувшись, продолжая думать, как же выкарабкаться из этой ситуации.

– Так ты жених, что ль?!
– воскликнула пренебрежительно вахтерша.

– Да, - тут же ответил я, и только после своего ответа понял, что я ответил правильно.

– Ну, а что тогда голову морочишь?!
– зло возмутилась вахтерша.

Что-то щелкнуло за дверью, видимо, железная задвижка, и одна половинка двери открылась настежь.

– Заходи, - послышался из-за второй, закрытой половинки двери теперь почему-то безразличный голос вахтерши.

Я робко зашел в полутемный коридор. Стены вокруг были не выкрашены, а словно измазаны зеленой краской с желтым отливом. Вот уж поистине: каков человек - такие и стены вокруг него! Ядовитые стены - ядовитая вахтерша.

– Вон на вешалке халат, одевай!
– словно огрызнулась в мою сторону вахтерша.

Я поспешно надевал халат, оглядываясь по сторонам.

– На втором этаже девятая, - сказала вахтерша, отчаянно зевая.

– Спасибо, - тут же поблагодарил я. Вахтерша меня жутко раздражала, хотелось поскорее избавиться от ее взглядов. Не застегнув халат, я пошел быстрым шагом.

– Молодой человек, - словно выстрел в спину остановил меня все тот же ядовитый голос.
– Так фамилия-то как?
– Я оторопел. Я уже начал медленно спускаться с первых преодоленных мною ступенек, спокойно осознавая свое поражение, но желание навестить Наташу во что бы то ни стало клокотало во мне, как вдруг:

– Маргарита Львовна!
– послышался женский голос над моей головой.

– Да!
– выкрикнула раскатисто вахтерша.

– Вы будете покупать эту кофточку, если нет, то Галина Васильевна покупает!
– снова прогремел женский голос, он усиливался акустикой ядовитых стен. Видимо, женщине лень было спускаться со второго этажа, и она вела переговоры с вахтершей, перевесившись через перила.

Я воспользовался случаем и через какие-то мгновения проскользнул мимо медсестры, которая громко перекрикивалась с вахтершей. Медсестра не обратила на меня никакого внимания.

Я торопливо зашагал по коридору, считывая номера палат с табличек. Я каждую секунду ожидал, что меня снова окликнут в спину. Но медсестра и вахтерша были заняты своим делом, и я свободно передвигался вдоль коридора к заветной цели: палате номер девять. Я подошел к ней и сразу же, не раздумывая, тихо постучал в дверь.

Мне не ответили. Тогда я приоткрыл дверь и заглянул в палату: на широкой деревянной кровати лежала Наташа: она спала. Больше в палате никого не было. Я на цыпочках зашел в палату и осторожно прикрыл за собою дверь. Я приблизился к Наташиному изголовью.

Даже сегодняшнее свидание с Викой не могло удержать меня. Я заронил эту девушку в свое воображение там, у хижин, у свадебных машин, и лишь только сейчас, здесь, в больнице, я начинал понимать, что я влюблен, и может быть, безнадежно, навсегда. И эта безнадежность неухоженной робостью замерла у изголовья Наташи сейчас...

Что - устремленность к Наташе или к тайне минуту назад осторожно прикрыла за мною дверь в эту палату? Но лишь спустя много-много времени, когда я порядком изведаю мыслительные тропы насущных дней и ночей, я пойму, что любовь и тайна одно и то же на свете. А пока я еще не знал об этом...

Неожиданно Наташа открыла глаза, словно ожидала. Как же она была хороша! Вьющиеся волосы обрамляли безмятежное лицо.

– Сережа, - промолвила она шепотом, - я ничего не понимаю, обними меня, пожалуйста, мне страшно, я боюсь тебя.

Я подошел совсем близко, присел на краешек кровати, нагнулся к Наташиному лицу, и мы начали перешептываться.

– Все прояснится, - сказал я, - не бойся меня, все прояснится...

– Ты думаешь?
– с напряжением в голосе спросила Наташа, - а ты, случайно, не призрак?