Впереди шагали юные художницы. Они, крупные, спортивно сложенные, вырвались намного вперед. Я увлекся их напористым порывом к цели и тоже вышагивал нога в ногу сразу же за ними. Я и не заметил, как Вика и Юра отстали от нас и опомнился от забытья только тогда, когда меня где-то издалека, позади, окликнул протяжно приглушенный голос Вики:

– Се-ре-жа!
– жалобно позвала Вика.

Я остановился...

Юные художницы скрылись за поворотом и погнались за тропою дальше, а я, отмахиваясь от паривших неподвижно перед моим лицом ветвей, зашагал обратно. Я разыскивал глазами Вику.

Вдруг сердце у меня неожиданно екнуло. Я почувствовал, что Вика там не одна, - с Юрой!..

Через несколько секунд Юра и Вика показались вместе...

Юра нес Вику на руках. Нес мою нежность, и она обвивала его шею мягкими руками. У Вики что-то случилось с ногой! Она оступилась в одной из ветвистых рытвин. Мы усадили девушку на широкий пенек.

Я ласкал и уговаривал ее не беспокоиться.

Юра же, имея диплом медучилища, быстренько стащил с поврежденной ноги сапог, определил небольшой вывих и резко выправил его. Вика вскрикнула.

– Ну, вот и все, малышка, - сказал он и, стоя на коленях перед нею, посмотрел в глаза девушки: выразительно и покорно.

– Пусть Сережа не обижается, - сказала Вика.

И она нагнулась к Юре и мягко поцеловала его щеку.

– Поцелуй моему спасителю, - сказала она...

Вскоре мы оказались на автостраде в километре от окраины села Радонеж. Движения по шоссе почти не было, а многочисленные толпы людей шли туда и обратно, будто прогуливались по Садово-Кудринскому тротуару, но хмурые и говорливые. Изрядно уставшие, мы приближались по этой дороге к селу.

Я на ходу вынул кинокамеру и, приблизив с помощью трансфокатора место людского волнения, отснял несколько метров кинопленки.

В конце шоссе, не доезжая до пригорка, на котором располагался небольшой собор, притормаживали и уже вытянулись метров на сто вереницей автобусы, видимо, их пригоняли из Москвы.

На пригорке расхаживали милиционеры не ниже капитана, а также, сразу узнаваемые по пристальности взгляда и озабоченности в лицах, агенты в штатском. Людей было много. Они собирались кучками и разговаривали.

Митинг уже с час как закончился, мы не успели на него, но зато мы стали бродить от одной кучки к другой, и кое-какие обрывки митинга дошли и до нас. Эхо митинга теперь угасало, вновь подходящие дослушивали его как и мы.

Оказывается, памятник "арестован" по причине того, что он выполнен не из того материала, из которого принято законом изготавливать и устанавливать памятник в стране. Якобы его открытие не было согласовано с властями и что его открытие организовало общество "Память", и что даже духовенство Всея Руси не поддержало этого мероприятия, и что открытие памятника обязательно состоится, но позже, по изготовлению такого же, но из другого материала.

На месте вчерашнего бетонного основания для памятника мы увидели возвышающуюся в полтора человеческих роста груду всевозможных цветов, и вся эта махина из цветов была уставлена свечками, которые горели красными лучиками.

Казалось, что откуда-то с неба, будто из рая, сюда, на землю, рухнула огромная цветочная люстра и угасал ее божественный свет. С другой стороны пригорка, там, внизу, возле рощицы, я увидел группу захвата: человек двести, в специальных комбинезонах, со щитами, в касках, с дубинками в руках.

Люди наперекор всему начали веселиться, танцевать, петь, читать стихи. Милиционеры активно призывали в рупоры всех расходиться. Они вежливо зазывали в автобусы, на которых гарантировался бесплатный проезд до ближайшей станции электрички.

Я снова нажал спуск кинокамеры и отснял все происходящее вокруг.

По моему плечу кто-то похлопал, я повернул голову назад: капитан милиции, представший во всем своем величии, ростом выше меня на голову, тихо сказал:

– Ваши документы, - и мне стало ясно, что он обратился ко мне, а не к кому-то другому, хотя сказал он эту фразу совершенно не глядя мне в глаза, а так, исподволь, чтобы никто не обратил внимания.

Я полез во внутренний карман куртки, достал свой паспорт и подал его капитану, а тот взял документ и так же тихо проговорил:

– Прошу следовать за мной.

– За что?
– спросил я. Вика и Юра в это время находились в стороне, возле одной из гудящих людских кучек и увлеченно слушали перекрестные разговоры, и я не решился позвать их, дабы не ввязать в эту ситуацию тоже.

– Пройдемте со мною, - непоколебимо подтвердил капитан мою участь и махнул рукой вдаль. От железного частокола, невысокого заборчика, что окружал весь храм вокруг, отделились два здоровенных человека в штатском и направились к нам.