– - Гдe ты, Кай, там и я, Кайя...

И теперь, когда я так чудесно спасся из мрака совeтской страны и вспоминаю Ирину, у меня в ушах всегда звучит эта фраза древних римлян, этот символ любви и спайки.., 255

И острая боль пронизывает мое сердце при мысли о том, что гдe-то далеко, в 12.000 километрах отсюда, в глубинe Сибири, моя Снeгурочка-Лада коротает свои одинокiе дни в суровом совeтском концентрацiонном лагерe.

Водоворот мiровой бури разметал нас в стороны, и Бог знает, когда мнe опять доведется увидeть "роковые бeлые носочки", длинныя русыя косы и ясные глаза своего друга -- жены...

И доведется-ли увидeть вообще?..

Обвал...

Постепенно и почти незамeтно поднималась над нашими головами для удара лапа ОГПУ. Не справившись со скаутами давленiем, страхом, угрозами, подкупом, разложенiем, ГПУ рeшило нанести смертельный удар непокорной молодежи.

Мeсяцами и годами собирались свeдeнiя о скаутах и, наконец, весной 1926 года ГПУ рeшило, что всe нити "контр-революцiоннаго сообщества" в его руках. И тогда грянул удар.

Многiе из нас, старших, чувствовали приближенiе этой опасности, но уйти было некуда, да и никто из нас и не хотeл уходить. Бeжать перед опасностями мы не привыкли. Малодушные давно уже отошли в сторону. Но как больно было думать о том, что опять жизнь будет смята на многiе годы, что впереди опять тюрьма и неволя!

А моя личная жизнь складывалась как раз особенно интересно и удачно. Я был счастливым молодоженом, закончил прерванное революцiей высшее образованiе и хотeл вeрить, что впереди -- перiод какой-то творческой жизни.

Но судьба рeшила иначе...

Помню один из вечеров послe моего прieзда с юга. В моей маленькой комнатенкe гости -- Ирин брат. (Нам с Ириной по квартирным условiям так и не пришлось жить вмeстe). Сердечное веселье и задушевные разговоры были внезапно прерваны открывшейся без стука дверью, и на порогe моей комнатки появилась мрачная 256 фигура молчаливаго чекиста в полной формe с какой-то бумажкой в рукe.

– - Ну, Ирочка. Это не иначе, как за мной прieхали!

И я не ошибся.

Пол-ночи тщательно обыскивали мою комнатку и с особенным злорадством взяли дорогiе моему сердцу ордена и значки -- свастику, волка, медвeдя и почетнаго серебрянаго волка, высшую награду нашего старшаго скаута О. Пантюхова.

Эх, долго-ли "собраться с вещами" старому скауту?

Сердечный и крeпкiй поцeлуй Иринe и дядe Ванe, и чекистскiй автомобиль помчал меня по пустынным улицам в сeрой мглe просыпающагося утра на Лубянку, в центральное ОГПУ.

Там меня провели мимо молчаливо посторонившагося часового в комендатуру, с противным злобным лязгом хлопнула желeзная дверь, и я опять оказался в зубцах неумолимой машины краснаго террора.

Между моей жизнью и свободой опять тяжело опустилась безжалостная рeшетка тюрьмы... 257

а>

Глава IV

За рeшетками

...Солнце всходит и заходит,

А в тюрьмe моей темно"...

Точки зрeнiя

Представьте себe, дорогой читатель, хотя бы на минутку, что вам и какому-то совeтскому гражданину указали бы на нeкоего джентельмена Х и сказали бы этаким приглушенным шепотком:

– - Глядите, вот этот... Здоровый, в очках... Да... Да... Знаете, он был болeе, чeм в 20 тюрьмах... Был обвинен в бандитизмe, государственных преступленiях, шпiонажe и, кромe того, он "измeнник родинe"...

Вeроятно, вы в испугe отступили бы в сторону от такого преступника.

А совeтскiй гражданин отозвался бы спокойно:

– - Вот бeдняга! Не везло, значит!
– - И сочувственно бы покачал головой.

Если вмeсто алгебраической величины Х вы подставите фамилiю автора, а мeсто дeйствiя таких ужасов -- Совeтскiй Союз, то разница в воспрiятiях между вами и совeтским жителем станет ясной.

Тюрьма и заключенiе во всем мiрe, кромe СССР, связаны с представленiем о справедливом возмездiи и изоляцiи преступников. Иное дeло в СССР. Там тюрьма давно уже перестала пугать злодeев и защищать мирных жителей. Роли перемeнились. Тюрьмы переполнены людьми, опасными не для населенiя, а для диктаторской власти коммунистов, и стали постоянной угрозой для честных людей. В СССР наказанiе для грабителя и убiйцы несравненно легче, чeм для мирнаго гражданина, осмeлившагося 258 не во время или не в подходящем мeстe возражать, не подчиниться безчеловeчным распоряженiям власти или, упаси Боже, быть заподозрeнным в какой-либо "контр-революцiи".

Тюрьмы в СССР -- один из видов политическаго фильтра населенiя. Недаром один из чекистских вождей в пылу спора как-то сказал крылатую фразу:

– - Все населенiе СССР дeлится на три категорiи: сидящих в ЧК, сидeвших там раньше и тeх, которые будут сидeть... Других -- нeт...

"Тот не гражданин СССР -- кто не болeл сыпняком и не сидeл в ЧК", -говорят в Россiи, подчеркивая этим, что тюремная рeшетка -- это своеобразный спутник совeтскаго бытiя...

Вообще же, поскольку почти во всeх законах, касающихся "политических преступленiй", имeется универсальная фраза -- "карается вплоть до высшей мeры наказанiя", а приговоры выносятся на основанiи субъективнаго пониманiя "революцiонной законности и коммунистическаго правосознанiя" в закрытых засeданiях, без участiя обвиняемаго, -- то, естественно, что карательная политика страны совeтов отличается необычной жестокостью...