— Э… Некоторым людям нравится слышать, как мы выкрикиваем что-нибудь вроде: «Открой этот ящик, и я вернусь!» Ну и типа того.

— А зачем ты все это выкрикиваешь? К чему эти твои сигналы? — поинтересовался господин Кноп.

— Людям нравится шум.

— А нам — нет, — сказал господин Кноп.

— Шум, ять, мы очень не любим, — добавил господин Тюльпан.

— Поздравляю! Уверен, моя тишина придется вам по душе, — заверил бесенок, однако бесоубийственное программирование все ж заставило его добавить: — А может, вам нужно другое цветовое сопровождение?

— Что?

— Я умею менять цвет. По вашему желанию. Какой цвет вам больше нравится?

Длинные уши бесенка медленно полиловели, а нос приобрел навевающий неприятные мысли синеватый оттенок.

— Нам не нужны никакие цвета, — сказал господин Кноп. — Нам не нужны шумы. Не нужны чудные замечания. Мы просто хотим, чтобы ты делал то, что приказано.

— Может, ты захочешь выделить минутку и заполнить регистрационную карточку? — в отчаянии предложил бесенок, вынужденный следовать инструкциям до конца.

Брошенный с молниеносной быстротой нож выбил из его лапки карточку и пригвоздил ее к столу.

— Хотя, наверное, ты предпочтешь зарегистрироваться как-нибудь в другой раз…

— Твой хозяин… — произнес господин Кноп. — Куда он подевался?

Господин Тюльпан выволок волшебника из-под прилавка.

— Твой хозяин утверждает, будто ты — один из тех бесов, которые могут в точности повторить все, что слышали.

— Да, Введи-Свое-Имя-Сюда, господин.

— Что, прямо так в точности? Ничего от себя не прибавляя?

— Они не могут ничего прибавлять, — задыхаясь, простонал волшебник. — Полностью лишены воображения.

— Значит, никто не усомнится в правдивости его слов?

— Никто.

— Кажется, мы нашли то, что искали, — сказал господин Кноп.

— Э-э… И как вы предпочитаете оплатить покупку?

Господин Кноп щелкнул пальцами. Господин Тюльпан вытянулся во весь рост, расправил плечи и захрустел суставами пальцев так, словно в руках у него находилось два пакета с грецкими орехами.

— Прежде чем оплату обсуждать, — сказал господин Тюльпан, — мы бы, ять, хотели пообщаться с тем, кто написал эти, ять, гарантированные обязательства.

Помещение, которое теперь Вильяму приходилось считать своей конторой, сильно изменилось. Исчезли расчлененные кони-качалки, всякие краны, оставшиеся от старой прачечной, и прочий мусор, а в центре комнаты теперь стояли, прижавшись друг к другу, два письменных стола.

Столы были древними и потрепанными. Для того чтобы они не качались, потребовалось — вопреки всякому здравому смыслу — подложить картонки под все четыре ножки каждого стола.

— Я привезла их из лавки подержанных вещей, чуть дальше по улице, — каким-то нервным тоном сообщила Сахарисса. — Обошлись совсем недорого.

— Да, я вижу. Госпожа Резник… я тут подумал… твой дедушка ведь умеет гравировать изображения?

— Да, конечно. А почему ты весь в грязи?

— А если мы приобретем иконограф и научимся им пользоваться, — продолжал Вильям, игнорируя ее вопрос, — твой дедушка сможет вырезать нарисованные бесенком картинки?

— Думаю, сможет.

— А ты, случаем, не знакома с какими-нибудь иконографистами? Хорошими и живущими в нашем городе?

— Могу узнать. Но что с тобой произошло?

— Да так, на Желанно-Мыльной улице один тип пытался покончить с собой.

— И как? Получилось? — Сахарисса, похоже, сама удивилась своему вопросу. — Ну, то есть я, конечно, ничего дурного не имела в виду, но у нас еще столько пустого места…

— Думаю, мне удастся сделать из этого что-нибудь интересное. Он… э-э… спас жизнь человеку, который поднялся наверх, чтобы попытаться отговорить его.

— Какой смелый поступок! А ты выяснил имя того храбреца?

— Гм… нет. Э-э… Это был Таинственный Спаситель, — сказал Вильям.

— Ну, это уже кое-что. Кстати, тебя ждут посетители, — вспомнила Сахарисса и заглянула в свои записи. — Человек, который потерял свои часы, зомби, который… Я так и не поняла, что он хочет. А еще тролль, который желает устроиться на работу, и мужчина с жалобой на новость о драке в «Залатанном Барабане». Последний жаждет оторвать тебе голову.

— Ну и ну. Ладно, начнем по очереди…

Разобраться с потерявшим часы было совсем просто.