— Впрочем, йа ист натюрлих вампир, — продолжал Отто. — Однако если б йа приветствовайт вас как-нибудь подобно: «Хей, мужик, чо за дела, чувак, где пропадал?», что бы вы говорийт?

— Мы ничего и не заподозрили бы, — признался Вильям.

— Как бы там ни бывайт, заметка применяйт слово «требуется», и мне показывайтся в этом насущная безотлагательность, — сказал Отто. — А еще йа имейт вот это…

Он вскинул вверх тощую руку с голубыми венами, в которой была сжата свернутая черная ленточка.

— О? Ты дал зарок? — уточнила Сахарисса.

— В Зале Доверия, что в Скотобойном переулке, — триумфально провозгласил Отто, — который йа посещайт еженедельно для песнопеваний и чаераспитий с булочками, а также для благотворящих беседований на темы внутренней крепости, помогающих воздержанию от потреблений организмовых жидкостей. Йа больше не ист глупый кровососатель!

— А ты что скажешь, господин Хорошагора? — спросил Вильям.

Хорошагора задумчиво почесал нос.

— Тебе решать, — наконец промолвил он. — Но если этот тип попробует сотворить какую-нибудь гнусность с моими ребятами, я ему ноги по самую шею отсеку. Кстати, а что это за зарок?

— Движение Убервальдских Трезвенников, — объяснила Сахарисса. — Вступающий в него вампир дает зарок не прикасаться к человеческой крови…

Отто вздрогнул.

— Мы предпочитайт говорить «слово на букву „к“», — поправил он.

— К слову на букву «к», — быстро поправилась Сахарисса. — Кстати, это Движение пользуется большой популярностью. Вампиры знают, что это их единственная возможность влиться в ряды общества.

— Ну… хорошо, — согласился Вильям. В присутствии вампиров он ощущал некое смутное беспокойство, но после всего услышанного отказать Отто было все равно что пнуть щенка. — Ты не против, если мы разместим тебя в подвале?

— Подвал? — переспросил Отто. — Вундербар! «Сначала были гномы, — садясь за стол, думал Вильям. — Над их старательностью издевались, их обзывали коротышками, но они молча, не поднимая голов [5] , собственными руками выковали свое процветание. Потом появились тролли. Этим было немного проще, ведь швырнешь в такого камень, а обратно прилетит целый валун. Потом из гробов восстали зомби. Пара вервольфов проскользнула в плохо прикрытую дверь. Лепреконы, несмотря на неважное начало, тоже довольно быстро интегрировались в общество, поскольку отличались упрямством и обманывать их было гораздо опаснее, чем тех же троллей: тролль, по крайней мере, не может нырнуть тебе в штанину. Остается не так уж много видов…»

А вот вампирам так и не удалось ничего добиться. Общительностью они не отличались, даже друг с другом не больно-то ладили, и были неприятно странными. А кроме того, только представьте себе вампира, открывающего собственную продуктовую лавку!

Постепенно до самых толковых из них начало доходить: люди будут относиться к вампирам более благосклонно, если те перестанут быть вампирами. Достаточно высокая цена за общественное признание, а может, и не очень высокая, учитывая, что тебе в любой момент могли вбить кол в грудь, отрубить голову и развеять твой пепел над рекой. Жизнь в качестве бифштекса tartare не так уж и плоха по сравнению со смертью на коле au naturelle [6] .

— Э-э… А также мы хотели бы поближе рассмотреть, кого именно берем на работу, — громко произнес Вильям.

Отто очень медленно и опасливо вылез из-за своего аппарата. Он был тощим, бледным и носил маленькие овальные темные очки. И все еще сжимал в руке черную ленточку так, словно она была спасительным талисманом, что отчасти соответствовало действительности.

— Все в порядке, мы не кусаемся, — сказала Сахарисса.

— Хотя долг платежом красен, — хмыкнул Хорошагора.

— Несколько бестактное замечание, господин Хорошагора, — упрекнула Сахарисса.

— Как и я сам, — буркнул гном, возвращаясь к отпечатной плите. — Зато все знают, что я из себя представляю.

— Вы не пожалеют, — уверил Отто. — Йа полностью исправляйтся, уверяйт от всей души. Какие именно картинки йа должен для вас исполняйт?

— Ты должен будешь иллюстрировать новости, — ответил Вильям.

— А что ист новости?

— Новости — это… — Вильям слегка замешкался. — Новости — это то, что мы отпечатываем на бумаге…

— Ну а как вам вот это?! — раздался чей-то жизнерадостный голос.

Вильям обернулся. Поверх картонной коробки на него смотрело ужасно знакомое лицо.

— Привет, господин Винтлер, — поздоровался Вильям. — Э-э… Сахарисса, не могла бы ты сходить к…

Он не успел. Господин Винтлер принадлежал к разновидности людей, считавших, что бодрое «эге-гей!» — наиболее остроумный ответ, который только возможно придумать. Таких людей обычным холодным приемом не остановишь.

— Так вот, копаюсь я сегодня утром в своем огороде, — сообщил он. — И представляешь, нахожу вот этот корень пастернака! Ну, думаю, тот молодой человек в словопечатне просто обхохочется, когда его увидит. Даже моя супружница не смогла удержаться от смеха…