— Но это настоящее безумие, — покачал головой Вильям. — Мы просто рассказывали о том, что произошло!

— Возникла небольшая проблема, дружище, — сказал Хорошагора. — Ты собираешься завтра отпечатывать новый листок?

— О боги! Надеюсь, что нет!

— Ну а у меня есть для тебя хорошая история, — мрачно известил гном. — Гильдия Граверов устанавливает собственную отпечатную машину. Кроме того, за ними стоят солидные деньги. Если мы будем заниматься просто отпечатью, они нас разорят.

— Правда?

— Конечно. Они уже используют отпечатные прессы. А шрифт сделать совсем нетрудно, особенно если привлечь побольше граверов. Ну а работать они умеют. Честно говоря, не думал, что они так быстро сориентируются.

— Невероятно!

— Члены Гильдии, те, что помоложе, видели продукцию, которую привозили из Омнии и Агатской империи. И как выяснилось, просто ждали удобного момента. Я слышал, вчера состоялось посвященное этому собрание. Произошли некоторые кадровые перестановки.

— Жаль, не удалось поприсутствовать.

— Поэтому если ты хочешь продолжать выпускать свой листок… — сказал гном.

— Мне не нужны все эти деньги! — завопил Вильям. — От денег одни проблемы!

— Мы могли бы продавать «Правду» дешевле, — странно глянув на Вильяма, предложила Сахарисса.

— Так мы заработаем еще больше денег, — мрачно произнес Вильям.

— Мы могли бы… могли бы платить больше уличным торговцам, — продолжила Сахарисса.

— Очень тонкий вопрос, — сказал Хорошагора. — У тела все же есть предел поглощения скипидара.

— Тогда мы могли бы, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы они хорошо завтракали, — упорствовала Сахарисса. — Например, каждое утро ели рагу из какого-нибудь мяса.

— Но я не уверен, что у нас хватит новостей, чтобы заполнить даже… — начал было Вильям и замолчал.

Здесь он был немножко неправ. Все отпечатанное на бумаге автоматически становится новостью. Всякая новость попадает на бумагу, значит, то, что отпечатывается на бумаге, — новости. И в этом правда.

Он вспомнил слова госпожи Эликсир: «Если б это не было правдой, разве это разрешили бы отпечатать?»

Вильям никогда не интересовался политикой. И сейчас, размышляя о том, кто что и кому разрешает, он вдруг понял, что задействует какие-то незнакомые умственные мышцы. Некоторые из них имели прямое отношение к генетической памяти.

— Можно нанять побольше людей, которые будут собирать для нас новости, — сказала Сахарисса. — И как насчет новостей из других стран или городов? Из Псевдополиса и Щеботана? Достаточно поговорить с пассажирами почтовых карет…

— А гномам было бы интересно узнать, что происходит в Убервальде и на Медной горе, — заметил Хорошагора, оглаживая бороду.

— Да дотуда не меньше недели езды на карете! — воскликнул Вильям.

— Ну и что? Все равно это будет новостями.

— А что, если воспользоваться семафорами? — спросила Сахарисса.

— Клик-башнями? Да ты спятила! — изумился Вильям. — Это ведь ужасно дорого!

— И что с того? Ты же сам только что переживал, мол, у нас слишком много денег.

Вдруг полыхнул какой-то свет, и Вильям резко обернулся.

Некое странное… существо занимало дверной проем. Была тренога. За ней — пара тощих ног в черных брюках, а на ней — черный ящик. Над ящиком торчала черная рука, в которой дымился какой-то странный лоток.

— Зер гут получается, — донесся голос. — Свет гут отражайтся от гномий шлем, йа прямо не умейт удерживаться. Вы хотейт иконографист? Йа — Отто Шрик.

— О, — сказала Сахарисса. — Правда иконографист?

— Йа натюрлих волшебник и маг темной комнаты. Экспериментовайт всегда! — сообщил Отто Шрик. — Кроме того, оборудование мое собственное имейтся, а также имейтся энерговость и позитичность!

— Сахарисса! — прошипел Вильям.

— Ну, для начала мы могли бы предложить тебе доллар в день…

— Сахарисса!

— Да? Что?

— Он — вампир!

— Не могу не выражайт протест, — встрял прятавшийся за ящиком Отто. — Очень легко предполагайт, что любой, кто имейт акцент из Убервальд, ист вампир. Но Убервальд имейт несколько тысяч уроженцев, которые не ист вампир.

Вильям смущенно замахал руками.

— Да-да, конечно, прошу меня извинить, но…