–  Не понимаю, - тоже встал шевалье.

–  Уже несколько часов я уговариваю вас вступить в орден тамплиеров и до сих пор не получил вразумительного ответа. Лично мне мои собственные аргументы за это вступление кажутся убедительными.

–  А разве у меня есть выбор.

–  Конечно, - удивился брат Гийом, - вы можете или вступить, или отказаться.

–  А если я откажусь.

–  Вас немедленно убьют.

–  Кто же в такой ситуации отказывается - саркастически хмыкнул шевалье.

Брат Гийом помрачнел, его, видимо, разочаровывал такой поворот разговора.

–  Надеюсь вы понимаете, что вы не первый, кто прошел весь длинный путь от дна гниющей ямы до вершины относительного просветления. И были такие кто отказывался, как это не странно прозвучит, от дальнейшего движения в свет. За этим всегда стоят глубокие религиозные причины, запавшие в основание души искажения истины. Для них физическая смерть была более предпочтительным выходом, чем то, что им предлагалось. Лично я воспринимаю эту внезапную жертвенность, как слабость, как боязнь истины, леденящего ее дыхания. Она прекрасна, но холодна. Вы понимаете, о чем я говорю? Христианская могила тепла, как овечье подбрюшье, в сравнении с нею. Тяжко знать и видеть - благо человека - наслаждение слепотой.

–  Я понимаю, о чем вы говорите. Мне нужно привыкнуть к своему новому состоянию. Ведь вы предлагаете мне войти в тайное тайных, в святая святых ордена, в нарушение всех правил.

–  Что вы имеете в виду?
– поморщился брат Гийом.

–  Я, как вы знаете не родовит.

–  Я тоже всего лишь сын корабельщика.

–  Я урод.

–  Мое уродство просто менее заметно.

–  Я никогда не носил креста и пролил много христианской крови.

–  С трудом можно найти христианина, который бы этого не сделал.

–  Я ассасин!

–  Не так давно я предсказывал вам, что вы сами в этом признаетесь.

–  Тогда, - шевалье сглотнул слюну, - тогда я согласен!

Брат Гийом еще раз потянулся и еще раз присел. Даже по его обычно бесстрастному и холодному лицу, можно было заметить, что он доволен таким завершением разговора.

–  И сразу же за дело.

–  За дело?

–  Обряд посвящения, видимо, уже закончился. Теперь начнутся выборы великого магистра и через час или два у нас будет новый верховный воитель, и мниться мне, что станет им граф де Ридфор.

–  По разговорам в капелле приора Борже я понял, что все хотят чтобы избрали де Марейля.

–  Великий магистр не обязан быть человеком выдающимся, но нельзя допустить на это место и полное ничтожество. Ридфор порывист и непредсказуем. Именно эти качества великого магистра будут нужны Ридфору в ближайшие годы. Но хватит пока об этом, у нас еще будет время для разговоров на эту тему, а теперь одно практическое и немедленное дело.

–  Я готов.

–  И хорошо. Вам придется немедленно ехать в лепрозорий.

Все что угодно, был готов услышать шевалье, но это слово его поразило.

–  Лепрозории.

–  И привезти оттуда короля Иерусалимского. Вы ведь обещали ему в обмен на план тайника, что вызволите его оттуда. Придется вам выступить в качестве человека, выполняющего свои обещания.

–  Я действительно ему это обещал, но не предполагал даже пальцем пошевелить ради выполнения этого обещания.

–  Привыкайте, - брат Гийом потряс пустую баклажку, - в вашей новой деятельности могут произойти и еще большие неожиданности.

–  А для чего прокаженный понадобился здесь?

–  Тайно взбунтовался двойник его величества, писец по имени Бонифаций. И теперь он со своими новыми друзьями-госпитальерами готовит сильный выпад против нас. Они хорошо подготовились и у них могло бы получиться. Ведь нас не любят в этом городе, так уж сложилось. Как бы не был богат человек, он должен помнить, что нищие, когда их очень много, могут быть опасны. Нынешний Иерусалим нам уже не переучить. И если мы проиграем, тем братьям, что придут вслед за нами, все придется начинать сначала. Вряд ли они вспомнят о нас добрым словом. Что делать с нынешним Иерусалимом, мы решим несколько позже, а пока нам нужно его отстоять. И настоящий король очень нам в этом поможет. Уже готовы пятнадцать вооруженных людей, при предъявлении этого перстня они поймут, что обязаны вам беспрекословно подчиняться.

Шевалье подбросил в руке довольно массивный серебряный перстень, на нем была изображена сложная геометрическая фигура.

–  То есть вы еще до начала разговора со мной знали, что я стану вашим союзником.

–  Союзник не то слово, исходя из правил принятых в нашей обители, вам надлежит называть меня братом.

–  Братом во Христе, или вы намекаете, брат Гийом, на те высшие силы, о которых несколько раз упоминали.

–  Это долгий разговор, может быть длиннее, только то состоявшегося. Мы вернемся к нему, это я обещаю, но вам теперь известны лишь самые общие очертания ордена, что составляет наше тайное и истинное знание.