–  Что же делать?
– испуганно спросила Сибилла, оглядываясь, словно все эти ужасные события уже произошли и вот-вот в будуар войдут люди, чтобы отобрать у нее корону.

–  Что делать? Ответ прост, Ваше величество, надо помешать им осуществить задуманное. Нужно найти верных людей, которые бы взялись за это дело.

–  Где же их взять?

Госпожа Жильсон улыбнулась.

–  Один такой человек сидит перед вами.

–  И вы... то есть согласны?

–  Да, согласна. Более того, считаю своей обязанностью сделать все, чтобы Изабелла не добралась до трона. Ибо это будет хуже самого страшного мора и смерча. Вы видите перед собою верную союзницу и помощницу.

К концу своей речи госпожа Жильсон сбилась на самый откровенный пафос, даже Сибилла почувствовала это.

–  Вы... вам наверное денег надо. Для этого дела.

Госпожа Жильсон горько усмехнулась.

–  Вы все-таки приняли меня за авантюристку, за вымогательницу.

–  Нет, нет!
– королева замахала руками.

–  Может быть для вас послужит доказательством чистоты моих намерений то, что я не прошу никаких денег.

–  Но тогда... тогда зачем вы пришли? Просто, что бы известить?

–  Чтобы предупредить вас о возникшей опасности. Принц все же похищен, не так ли? Кроме того, кое-какая помощь от вашего величества мне все же нужна.

Королева сделала плавный жест - говорите, мол.

–  Чтобы расстроить их замыслы, мне, как минимум, нужно проникнуть в замок маркиза Конрада. Он охраняется в высшей степени строго, как логово всяких заговорщиков. Только один ключ может отомкнуть замок на этих дверях.

–  Что за ключ?

–  Королевская печать.

–  Королевская печать? Но Гюи вряд ли вам сможет ее отдать, он так ею дорожит...

Госпожа Жильсон с трудом удержалась от смеха.

–  Нет, Ваше величество, мне не нужна сама печать, мне необходимо письмо к маркизу, запечатанное ею.

–  Но маркиз сейчас при дворе.

–  Тем лучше, значит никто в замке не посмеет вскрыть письмо и не догадается что письмо фальшивое. Королева задумалась.

–  Что смущает вас, Ваше величество?

–  Теперь я кажется начинаю... Послушайте сударыня, а как вы собираетесь расстраивать эти самые замыслы. Яд?

Госпожа Жильсон даже поперхнулась от неожиданности. Что это, случайность? Или из-под маски простоватой клуши на мгновение выглянуло истинное лицо королевы Сибиллы?

–  Что вы, Ваше величество, я надеюсь убедить принцессу отказаться от своего замысла при помощи... доводов. Они у меня есть.

–  Если доводов, то хорошо, - легко согласилась королева, - да хранит вас святая Маргарита.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ОКРОВАВЛЕННЫЙ ПРИЗРАК

Шестьдесят кресел были расставлены подковою, концы которой были обращены к возвышению, на котором восседал король Иерусалима. По правую от него руку ряд кресел начинался с кресла великого магистра ордена тамплиеров, слева первым восседал патриарх. Рядом с де Ридфором располагались магистры ордена Калатравы и Компостеллы, далее Конрад Монферратский и наследники графа Триполитанского. Патриарху следовал великий провизор ордена иоаннитов. В округлой части "подковы" сидели наиболее влиятельные из баронов.

–  Господа!
– Гюи говорил негромко, но голос его усиливаемый акустикой зала доходил до каждого из присутствующих, - предчувствие заставившее меня собрать вас в этом зале, к несчастью оказалось пророческим. Позавчера к нам прибыл посланец султана Саладина и передал вот это копье.

Слуга вложил в протянутую руку короля тонкое черное древко и тот повертел им в воздухе.

–  На языке сарацин это считается объявлением войны. Никакие условия могущие предотвратить столкновение, не выдвинуты. Стало быть - война до полной победы.

Граф де Ридфор поднялся со своего места, поднял на кулаке край своего белого плаща с нашитым на него красным крестом и выкрикнул боевой клич первокрестоносцев.

–  Гроб Господень, защити нас!

Все присутствующие тоже повскакивали и нестройно, но громогласно повторили.

–  Гроб Господень, защити нас!

И так трижды.

Высокое воодушевление горело в глазах возбужденных бородачей, трудно было представить себе силу способную им противостоять.

Гюи и без этого пребывавший в веселом и воинственном расположении духа, легко поддался общей эйфории. Война, и особенно победоносная, обещала ему много. Отправится он туда ничтожным ставленником ордена храмовников, а вернется полновластным хозяином страны.

–  Ввиду чрезвычайной важности предстоящих нам испытаний, я принял решение лично возглавить армию королевства.

Никто не посмел возразить ему, хотя у многих было особое мнение на этот счет. Армия лучше всего сражается не под началом самого родовитого, а самого талантливого и умелого полководца, это понимали все. Гюи не считался ни опытным, ни талантливым военачальником. Но, с другой стороны, он, заявив о своем решении принять командование, лишь настоял на законном королевском праве. Переступив грани здравого смысла, он, тем не менее, остался в границах приличий.