– Сережа, что с тобой? Ты сердишься на меня?..

Но он вместо ответа подошел к ней, крепко сжал ее руку и сказал:

– Ты разве не знаешь? Через неделю мы выступаем в поход...

В первую минуту она обрадовалась, но прошло мгновение, она поникла головой и тихо прошептала:

– На войну?

– Да, на войну!

– Но ты не пойдешь?.. Ты не пойдешь, Сережа?.. К чему тебе идти? Ты возьми у меня денег, сколько хочешь возьми... Скажись больным... И знаешь что?.. Я завтра же поеду в город и устрою, чтобы ты остался. Ты хочешь? Говори!..

Она говорила отрывисто, со страхом глядя в глаза Привольскому.

– Полно вздор говорить, Варя... Разве можно не идти на войну, когда посылают?
– заметил серьезно юноша и, любуясь любовницей, весело прибавил: - Еще неделя у нас впереди, и я у тебя буду каждый день...

Варвара Николаевна была в отчаянии и решилась непременно проводить Привольского хотя до границы... Она целый день была задумчива и вечером, когда они сидели вдвоем на террасе, проклинала войну и просила Привольского повторить, что он ее не забудет. В ответ юноша целовал ее в открытую шею и наконец подхватил ее и на руках унес в комнаты.

– Так ты позволишь проводить тебя?..
– говорила она на другой день, прощаясь с Привольским.
– Я только до границы доеду.

Юноша согласился, и Варвара Николаевна приказала Параше приготовиться к отъезду.

Через неделю они ехали в отдельном купе на юг. Варвара Николаевна то плакала, то весело улыбалась под впечатлением горячих ласк влюбленного юноши.

Так доехали они до Ясс. В Яссах приходилось расстаться. Она упросила, однако ж, отдать ей один день. Он отдал ей этот день и на следующее утро наконец вырвался из горячих объятий влюбленной женщины и отправился догонять свой полк. Варвара Николаевна рыдала, как ребенок, и объявила Параше, что они поедут дальше. Она будет об этом просить военное начальство. Целый день просидела она печальная в номере и собиралась уже ложиться спать, как вдруг кто-то постучался в двери.

Ей почему-то показалось, что непременно войдет Привольский. Он вернулся, чтобы еще раз проститься с ней.

– Войдите!
– весело крикнула она и бросилась навстречу.

Отворились двери, и в комнату вошел Башутин.

Варвара Николаевна остановилась в ужасе.

– Неожиданная встреча!
– промолвил он, улыбаясь.
– Что это вы так испугались?.. Так не встречают старых друзей, - заметил он, протягивая руку.
– Присядемте... Мне надо с вами поговорить.

С этими словами он взял ее за руку, усадил на диван и сам сел подле.

Глава восемнадцатая

С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ

– Так не поступают с верными друзьями!
– нежно упрекнул Башутин.
– К чему вы секретничаете со мной?.. Отчего вы не отвечали на мои письма?.. Я все знаю, что вы делали последнее время! Что вы на это скажете, милейшая Варвара Николаевна?
– продолжал Башутин, дотрагиваясь до руки молодой женщины, - но что с вами? Вы нездоровы? Ваша рука холодна как лед!

Варвара Николаевна брезгливо отдернула руку.

– Не беспокойтесь о моем здоровье, Башутин, и продолжайте! проговорила она спокойно.

Башутин взглянул ей в лицо. Она встретила насмешливый взгляд смелым, вызывающим взглядом. Она справилась с собой и скрыла свое волнение.

– Вот как! Вы совсем отрекаетесь от друзей! Впрочем, ведь у вас все длится медовый месяц восторженной страсти, и вы находитесь еще под влиянием идиллических прогулок в Ораниенбауме!

– Оставьте этот тон, Башутин!
– остановила его Варвара Николаевна. Надеюсь, вы не о чувствах пришли говорить со мной!

– И все это в награду за пятилетнюю любовь!
– попробовал было Башутин, впадая в тон оскорбленного любовника.

Варвара Николаевна подняла на него глаза и презрительно усмехнулась.

– Нельзя ли без излияний. Мы, к несчастию, слишком хорошо знаем друг друга!

– Извольте! Я заговорю в другом тоне. Но понравится ли он вам?

– Приберегите эффектные места к концу.

Башутин позеленел от злости. Варвара Николаевна с какою-то отвагой отчаяния решилась во что бы то ни стало покончить с Башутиным.

– Вы объявляете войну?
– проговорил Башутин.

– Без фраз, прошу вас... Скорее к делу!

Его раздражал этот спокойный, иронический тон. Он думал, что при первых словах угрозы она испугается и сразу согласится на все то, что он от нее потребует, а она вдруг еще смеется над ним.

– Первая любовь вас сделала забывчивой?

– Я все помню, Башутин... Все!

– Так отчего вы не отвечали на мои письма?

– Во-первых, не хотела, а во-вторых, что мне было отвечать? Вы просили опять денег, и вам позволено было бароном взять десять тысяч из кассы. Заплатила их, конечно, я.