* В 1877 г. в Москве происходил судебный процесс над сорока

пятью молодыми людьми (в основном прокутившимися дворянами), которых

обвиняли в подделке векселей и т. п. По названию романа французского

писателя Понсон дю Террайля "Клуб червонных валетов", их окрестили

"червонными валетами". С этих пор так стали называть преступников,

происходящих из привилегированных сословий.

Долго просидели они вдвоем, долго еще Венецкий возвращался к началу, и долго еще Неручный терпеливо выслушивал порывистые излияния молодого приятеля, ласково посматривая на него своими большими синими глазами.

– Ну, а вы как?
– спросил наконец Венецкий, забывший в порыве своего горя даже спросить у приятеля, что он поделывает.

– Да так, лечу помаленьку, помаленьку учусь, помаленьку читаю, а больше всего ленюсь... Вот, верно, скоро нашего брата на войну погонят. Там лень-то сбросить придется!
– серьезно заметил Неручный.

– Говорят, у вас в Петербурге все желают воины?

Неручный серьезно взглянул на Венецкого и заметил:

– Да вы никак газет начитались?.. Эка радость какая, война!.. Небось сам не хочет на войну, в Питер приехал, так в других возбуждение нашел... Мы, батюшка, народ смирный... Прикажут, - возбудимся, прикажут, охладимся... Ну, теперь, конечно, горячая пора... Нас по губам обновлением мажут... Верно, почитывали, как трогательно газеты расписывают...

– Почитывал.

– И что же, верите?

– Что-то не верится.

– А мне так и совсем не верится... Ну, да об этом после, а теперь пойдем-ка, милый человек, к Палкину... На радости, что вы приехали, царапнем бутылочку-другую... Мы по этой части искренний народ и никогда не откажемся. Кстати, и есть хочется. Да и вам поесть не мешает... Верно, сегодня ничего не ели?

– Это правда!
– улыбнулся Венецкий.

– То-то!.. Знаю... Так идем, что ли?

– Идем...

Доктор оделся, и они вышли из дома. По дороге доктор все подтрунивал над петербургским возбуждением и так весело пародировал передовые статьи, что Венецкий несколько раз принимался смеяться.

Глава седьмая

"РАДИ БОГА, ДОКТОРА!"

В оживленной беседе за бутылкой вина приятели просидели в трактире до поздней ночи. Доктор рассказывал без умолку, видно стараясь рассеять своего молодого приятеля.

"Очень уж неожиданно хватили беднягу!" - думал он, участливо посматривая на печальное лицо Венецкого.

Когда наконец они вышли на улицу и Венецкий хотел было идти к себе в меблированные комнаты, доктор его не пустил.

– Идемте-ка лучше ко мне. Вдвоем веселей. По крайней мере будет кому реплики вам подавать, если вы захотите вести беседу!
– усмехнулся Неручный, беря Венецкого под руку.

Они скоро пошли домой и собирались уже ложиться спать, как вдруг в прихожей раздался отчаянный звонок, и вслед за тем чей-то взволнованный голос проговорил:

– Доктор дома?

– Дома... Эка трезвоните!
– воркнула в ответ Матрена.

– Доктора, ради бога. Скорей доктора!

Неручный выбежал в прихожую.

– Барин наш умирает! Пожалуйста, помогите. Тут близко, через два дома...
– говорил прерывающимся голосом старый лакей.
– Не откажите!

Неручный тотчас же оделся и вышел вместе с лакеем.

По дороге старый слуга отрывисто рассказал, что барин давно болен, но, с тех пор как он "на старости лет недавно вздумал жениться", ему все делалось хуже и хуже, а сегодня поужинали и... совсем умирают...

– Супруга баринова, - таинственно проговорил слуга, - может, слышали... госпожа Бениславская урожденная... А барин наш, господин Орефьев, богат... Как бы...

Он не досказал мысли.

– Послали за доктором, который постоянно лечит вашего барина?

– Послали, да дома не захватили... За многими докторами послали... А уж я бросился к вам, повар надоумил... дочку вы его лечили. Вот сюда, господин доктор, пожалуйте!
– указал он на подъезд, пропуская доктора.

Через ряд комнат Неручный быстро прошел в маленькую гостиную и остановился. Двери в следующую комнату были заперты. Он постучал в двери.

Двери тотчас же отворили, и на пороге появилась Варвара Николаевна. Она была взволнована, и в ее лице не было ни кровинки.

– Вы доктор?
– спросила она, запахивая ворот капота.

– Да.

– Ах, пожалуйста, поскорей... Мужу моему плохо!..

Неручный вошел вслед за Варварой Николаевной в роскошный будуар.

На кушетке лежал Орефьев, откинувши голову назад, бессмысленно глядел вперед и тихо стонал. Около кушетки был маленький стол, чернильница и лежали какие-то бумаги...

Доктор подошел к Орефьеву, внимательно осмотрел его и спросил:

– Вы страдаете?..

Но вместо ответа Орефьев что-то пробормотал.

– Можете говорить?

Орефьев тихо пошевелил головой.

– Можете написать?..

В мутных оловянных глазах старика промелькнуло выражение испуга...

– Ах, не мучьте его!
– вступилась Варвара Николаевна.
– Он уже с полчаса ничего не говорит... По обыкновению, он ужинал, и после с ним вдруг сделалось дурно...

Неручный снова осмотрел больного и, когда кончил осмотр, тихо покачал головой.