В 14.00 меня попросили очистить номер, а поезд был аж в 20.35.

Пришлось на последок побродить по улицам "колыбели трёх революций".

И вот, что поразило – почти нет "лиц кавказкой национальности", за этот факт я ещё больше зауважал этот город. Даже шаурмой ( по-питерски – шавермой) здесь торговали русские бабки, и хозяевами маленьких кафешек тоже были люди со славянской внешностью. Вот уж не знаю, чья заслуга в такой "чистоте" города – бандитов или администрации, но жители должны сказать большое спасибо. В моём родном городе от "черножопых" житья нет. Очень понравился Невский, как – то приятнее ступать по гранитным плитам, чем по асфальту.

Заглянул в один из знаменитых дворов – колодцев – приспичило поссать. В этом дворе шёл косметический ремонт зданий, строители были сплошь раскосые ребятки, уж не знаю из какой страны приехавшие, подозреваю также, что и в других дворах происходило то же самое.

Кстати, на моё мочеиспускание, они не обратили ни какого внимания – продолжали заниматься своей работой с восточной невозмутимостью.

Перед самым уже вокзалом я зашёл в магазинчик и купил пять (!)

"чекушек" водки, причём попросил именно питерского разлива, хотя какая мне уже была разница. Самое интересное, что никакого разочарования по поводу своей поездке, я не испытывал. Даже денег по большому счёту было, не жаль, а может, просто всё нивелировал принятый алкоголь. Наверное, уже то, что я сумел сделать всё как задумывал, осуществилось, уже сам факт поездки меня радовал. Уже тогда в голову даже мысли не приходило, что я оставлю работу над книгой, ведь жизнь подкинула ещё сюжетов. Да и рутинный круг был разорван.

Слишком долго я засиделся в своём "скумбриево – сельдевом царстве", оброс "жирком" дармовых – по своей сути – денег. Вояж в

Питер, с последующей серией "санаторных белочек" подвели черту под четырёхлетнем лежании в тёплом болоте, где спокойно и тихо, где хорошо кормят, а в голову приходят мысли о своей гениальности.

Стало очевидным, что сварил я манную кашу для кретинов, без соли и других приправ. Ведь очевидно теперь, что меня и самого мутило от этой приснятины, так, что я даже лишний раз боялся перечитать написанное. Всё!!! Буду писать, как было на самом деле, не взирая на лица и не боясь, что "срок давности ещё не истёк". Да -да, всё равно буду, потому, что если брошу эту затею вообще сгину в трясине

"гладкой житухи", завязать с которой сам я просто не в состоянии. Да и не во мне только дело – бросить свою "сладенькую" работку не позволяют две мои горячо любимые женщины – мать и тётка, вернее не позволяет, мыль о том, что им опять придётся считать каждую копейку, горбатиться на дурацких работёнках (типа разноски газет за гроши).

Был бы я один, всё стало бы гораздо проще, по крайней мере, я бы спокойно бросил это "сытое" болото, и упёрся бы доказывать, что действительно претендую на звание "писателя". Я был бы один на один со своими проблемами, и груз в виде двух старух (чего уж лукавить) у меня бы за спиной не висел. А уж там – кто кого -или я бы прогнул этот мир под себя, или бы меня сломали.

Кстати тетка, в какой то мере и открыла мне глаза на истинную стоимость моей писанины. Я всё – таки решил показать свои

"произведения" постороннему человеку, вынести их как говориться "на суд читателя". Проще говоря, выйдя из больницы, я просто заставил прочитать свои опусы (представьте даже про футбол) свою тётку. Тётя

Соня – человек, которому я полностью доверяю, мать я просто безгранично люблю, а тёткино мнение для меня порой наиболее важное из всех. Даже о своей неожиданной женитьбе (неожиданной естественно для моих родственников, я то припёртый к стенке своей порядочностью знал о супружестве, по факту появления такового варианта продолжения своей жизни). Так вот – тактичный человек, тётя не сказала, конечно, что все эти мои произведения просто "херня", а тонко намекнула, что

"это" читателям будут не интересно. И дело не в прямой графомании автора (меня то бишь), по крайней мере я настойчиво просил говорить мне только правду (литературный вкус у тётки надо сказать отменный -

"карманную" литературу на дух не переносит), а просто в том, что

"манная каша размазанная по блюдечку, да ещё и остуженная" будет просто скучна и неинтересна нашему обывателю, у которого таких знакомых алкашей половина знакомых. Большой неожиданностью для меня тёткино откровение не стало. Я и сам чувствовал, что всё, что я написал пошло и тошно. Таких историй пруд – пруди, всё это я себе очень хорошо представлял. И поразмышляв пару дней, я понял, что надо снимать "табу" на темы, которые сам же себе и выставил. Чего, а главное кого я боюсь? Надо честно говорить о причинах, о своих действиях и поступках других людей. Ведь именно подоплека поступков и является самой "вкуснятиной" для любого читателя. Ни, как и что сделал герой, а почему он это сделал, что его подвигло на эти действия, или какие люди стали причиной того или иного поступка. А та недосказанность, все эти полунамёки, да обещания " вернуться к этому попозже" не кому не нужны. Читатель, открывая книгу, за редким исключением врядли захочет что – то додумывать за автора, или решать его психологические ребусы. Он хочет "действа".

Что ж он его получит, чего – чего а "действа" недосказанного у меня в запасе уйма. Вернее все "действа" и остались за кадром, а на бумаге были только слюни и сопли, охи и вздохи, да результаты

"действий". Сюжета не была как такового вообще. Вообщем (вот ещё словцо от употребления, которого мудрая тётя советовала мне решительно отказаться, логично объясняя, что этим не литературным оборотом, я с головой выдаю свой непрофессионализм) и целом я решил продолжить. В конце концов, за неполные полгода книги не пишутся, даже не претендующие (а вернее скорее именно такие) на звание "шедевр".

Короче говоря, до дома я добрался, хотя и не без проблем. На сей раз с попутчиком мне не повезло, правда, опять ехали в купе вдвоем.

Сержант сверхсрочник ехал домой в отпуск, пацанчик оказался говорливым не в меру и от моего предложения выпить не отказался. Но пить, как выяснилось, не умел, ибо утром по приезду в Нижний оказалось, что мой служивый сосед облевал ночью коврик, который лежал на полу в купе. А так как сам виновник благополучно сошёл ещё в Дзержинске, то виновным проводницы естественно посчитали меня и вызвали наряд милиции. Денег у меня не осталось ни копейки – жопа конкретная. Я уже был готов отдать "ментам" мобильник, но видно есть ещё порядочные люди в МВД. Лейтенант от такой своеобразной взятки решительно отказался, и посоветовал, как- то задобрить проводниц. И, слава Богу, что я приобрёл в Питере две огромные плитки шоколада.