– Вы с Фрицем весь день провели в прихожей?

Сол кивнул.

– В прихожей и гардеробе.

– Кто входил в кабинет и выходил на ваших глазах?

– Я видел, как Арчи часа в четыре пошел в кабинет. Я в это время вышел из гардероба с чьими-то пальто и шляпой. Я видел, как из кабинета с криком выбежала миссис Карлайл. Но в промежутке между двумя этими событиями никто в кабинет не входил и не выходил оттуда. Я, во всяком случае, не видел: у нас хватало дел в гардеробе и прихожей.

Крамер хмыкнул.

– А вы, Фриц?

– Я никого не видел, - громче, чем обычно, ответил Фриц.
– Но хотел бы сделать заявление.

– Говорите.

– Не думаю, что ваше вмешательство пойдет на пользу делу. Я лишь присматриваю за домом и не имею отношения к работе мистера Вулфа, но иногда невольно кое-что слышу и уже не раз убеждался, что мистер Вулф находил ответы на вопросы, ставившие вас в тупик. Думаю, что события, происходящие в его доме, касаются только его.

Я прыснул.

– Фриц, сейчас ты для меня - откровение.

Крамер вытаращил на него глаза.

– Это Вулф просил вас выступить с речью?

– Еще чего!
– негодующе воскликнул Вулф.
– Боюсь, Фриц, ничего уже сделать нельзя. У нас достаточно ветчины и осетрины?

– Да, сэр.

– Подашь чуть позже. Гостям в прихожей, но не полицейским. Вы знаете этих цветоводов, мистер Крамер?

– Нет.
– Крамер повернулся к Солу.
– Как вы отмечали гостей?

– Мне дали список членов Манхэттенского клуба любителей цветов. Они должны были предъявлять членские билеты. Всех пришедших я отмечал в списке. Если их сопровождали супруги или другие лица, я записывал и их имена.

– Следовательно, вы занесли в список всех? Сколько там человек?

– Двести девятнадцать.

– Столько здесь не поместится.

Сол кивнул.

– Да, верно. Но они приходили и уходили. Одновременно тут собиралось не более сотни гостей.

– Существенное уточнение, - Крамер делался все наглее.
– Гудвин сказал, что стоял в дверях вместе с вами, когда эта женщина закричала и выбежала из кабинета, но вы не видели, как она входила туда. Почему?

– Мы стояли к ней спиной и провожали взглядом только что ушедшего гостя. Арчи спросил его имя, а мужчина ответил, что это глупости. Если вам интересно, его зовут Малькольм Уэддер.

– Откуда вы знаете?

– Я записал его имя, как и все остальные.

Крамер пытливо взглянул на Сола.

– Значит, вы могли бы назвать имена всех гостей, увидев их лица?

Сол передернул плечами.

– Не столько лица, сколько общий облик. Возможно, при этом я допущу несколько ошибок, но не очень много.

Крамер повернулся к полицейскому у двери.

– Леви, вы слышали это имя. Малькольм Уэддер. Пусть Стеббинс проверит его по списку и пошлет за ним человека.
– Он опять обратился к Солу: Сделаем так. Я буду сидеть тут со списком, а мужчины и женщины, которых сюда приведут...

– Я могу точно сказать вам, был ли здесь тот или иной человек. Особенно если он не станет переодеваться, менять прическу или приклеивать усы. Что же до имен, то в нескольких случаях я могу ошибиться, хотя и сомневаюсь.

– Я вам не верю.

– Зато мистер Вулф верит, - самодовольно ответил Сол.
– И Арчи верит. Я неплохо понаторел в запоминании имен.

– Ладно, будь по-вашему. С вами пока все. Никуда не отлучайтесь.

Сол и Фриц вышли. Вулф уселся в свое кресло во главе обеденного стола, тяжко вздохнул и смежил веки. Я устроился за спиной Крамера, поодаль от стола. Мало-помалу я уже осознавал, с каким сложным делом мы столкнулись.

– Что вы думаете о рассказе Гудвина?
– спросил Крамер.

Вулф чуть приоткрыл глаза.

– Последующие события подтверждают его правдивость, вот что я думаю. Едва ли девица подстроила все это, включая собственную смерть, лишь затем, чтобы придать правдоподобия словам Гудвина. Я склонен верить ему.

– Согласен. Мне нет нужды напоминать, что и вас, и Гудвина я знаю как облупленных. Поэтому меня интересует, какова вероятность того, что через день-другой вы вдруг вспомните, что девица и прежде бывала у вас. И кто-то из сегодняшних гостей тоже.

– Вздор, - сухо ответил Вулф.
– Даже будь так, вы прекрасно нас знаете, а посему не тратьте время на эту чепуху.

Вошел полицейский и доложил, что звонил член депутатской комиссии. Другой легавый сообщил, что Хоумер Карлайл бушует в прихожей. Вулф как ни в чем не бывало сидел за столом, закрыв глаза. Но я догадывался о его волнении - недаром Вулф чертил пальцем кружки на полированной столешнице.

Крамер наблюдал за ним.

– Что вам известно об убийстве Дорис Хаттен?
– вдруг спросил он.