Вулф подался на дюйм вперед и чуть выпятил подбородок.

– Нет, мистер Крамер. Я скажу вам, что это такое. Это злобный выпад человека с ничтожной душой и тупым завистливым умом. Это трусливая месть уязвленой посредственности. Это жалкие потуги...

Дверь открылась, и вошла миссис Орвин.

Если миссис Карлайл сопровождал супруг, то миссис Орвин - отпрыск. Его лицо и повадка претерпели столь разительные изменения, что я с трудом узнал его. Если наверху он источал презрение, то теперь смотрел на меня открытым и почти теплым взглядом.

Перегнувшись через стол, он протянул руку Крамеру.

– Инспектор Крамер? Наслышан о вас! Меня зовут Юджин Орвин.
– Он повернулся вправо.
– Сегодня я уже имел удовольствие видеть мистера Вулфа и мистера Гудвина. Но это было до убийства. Какой ужас!

– И не говорите, - согласился Крамер.
– Присаживайтесь.

– Нет-нет, предпочитаю остаться на ногах. Я хочу сделать заявление от собственного имени и от имени моей матери. Я член коллегии адвокатов. Моя мать плохо себя чувствует. По просьбе ваших подчиненных она пришла в кабинет, чтобы опознать труп, и это стало для неё потрясением. Кроме того, нас держат здесь уже больше двух часов...

Вид матери подтверждал слова сына. Она сидела, подперев голову рукой и закрыв глаза, и, казалось, ничуть не заботилась о том, какое впечатление производит на инспектора.

– Мы можем принять ваше заявление к сведению, если оно имеет отношение к делу, - сказал Крамер.

– Похвально, - проговорил Юджин.
– Вы даже не представляете себе, сколько людей пребывает в заблуждении относительно методов работы полиции. Конечно, вам известно, что мисс Браун пришла сюда сегодня в качестве гостьи моей матери, поэтому вы можете предположить, что матушка знает её, но это не так.

– Продолжайте.

– В январе моя мать была во Флориде, где можно встретить кого угодно. Вот моя мать и встретила человека, который назвался Перси Брауном, британским полковником в отставке. Позднее он представил ей свою сестру Синтию. Мать вступила в деловые отношения с ним, ссудила его скромной суммой денег, оставшихся ей после смерти моего отца вместе с довольно большим поместьем.

Миссис Орвин вскинула голову.

– Всего пять тысяч долларов, - устало произнесла она.
– И я не обещала ему новых займов.

– Конечно, матушка, - Юджин погладил её по плечу.
– Неделю назад мать вернулась в Нью-Йорк, и Брауны приехали вместе с ней. Встретив их впервые, я подумал, что это проходимцы. Они не очень охотно рассказывали о своей жизни, но все же я узнал достаточно, чтобы попытаться навести справки, и послал запрос в Лондон. В субботу я получил ответ, а нынче утром подтверждение, и этого оказалось более чем достаточно, чтобы укрепиться в первоначальных подозрениях, но слишком мало, чтобы поделиться ими с матерью. Если она составляет о ком-то мнение, её потом не разубедишь.

Я не знал, как быть, но решил не оставлять Браунов наедине с матерью, если это будет в моих силах. Вот почему я пришел сегодня с ними. Моя мать член этого пресловутого клуба. Сам я к цветам равнодушен.
– Он развел руками.
– Вот причина моего появления здесь. Буду с вами откровенен, инспектор. В сложившихся обстоятельствах я не вижу, какую выгоду принесет полиции разглашение сведений о знакомстве моей матери с убитой девушкой. Мы вовсе не пытаемся уйти от гражданской ответственности. Но можно ли не допустить упоминания имени моей матери в газетах?

– Я не отвечаю за содержание газетных статей и не издаю никакой периодики, - заявил Крамер.
– Если репортеры уже что-то пронюхали, я не могу им помешать. Но весьма признателен вам за откровенность. Итак, вы познакомились с мисс Браун только неделю назад?

У него было немало вопросов к матери и сыну. Когда Крамер углубился в беседу с ними, Вулф протянул мне клочок бумаги с нацарапанными на нем словами: "Попроси Фрица принести нам кофе и бутербродов. И тем, кто остался в прихожей. И Солу с Теодором. И больше никому".

Я вышел из столовой, отыскал на кухне Фрица, передал ему записку и вернулся.

Юджин охотно отвечал на вопросы Крамера, и миссис Орвин старалась следовать его примеру, хотя это стоило ей немалых усилий. Они заявили, что все время были вместе, но, насколько я знал, это не соответствовало действительности: по меньшей мере дважды я видел их порознь и уже успел сообщить об этом Крамеру.

Они наговорили ещё много всякого, в частности, что не покидали оранжерею вплоть до того момента, когда спустились сюда с Вулфом, что оставались там, пока не ушло большинство гостей, поскольку миссис Орвин хотела уговорить Вулфа продать ей несколько растений, что полковник раз или два куда-то отлучался, что после моего сообщения и реакции на него полковника Брауна их почти не встревожило отсутствие Синтии, что... Ну, и так далее.