– Иди. Он тебя догонит.
– И кинулся следом за остальными.

– Саша!
– отчаянно закричал Алик, вбежал в арку и уже во дворе столкнулся с обернувшимся на шум шагов третьим.

– Я же сказал: он тебя догонит!
– раздраженно повторил третий и вдруг стал мягко оседать на землю. Алик, перепрыгнув через него, бросился дальше. В глубине двора стояла "эмка" и несколько человек рядом с ней.

– Саша!
– еще раз крикнул Алик.

– Да успокойся ты, Алик! Все в порядке, - раздался веселый Сашин голос, а другой голос - начальственный, спросил:

– Кто это?

– Мой друг, Алик, иди сюда, знакомься.

Алик подошел. Стояли те двое, что увели Сашу, Саша и подполковник милиции в полной форме. Все молча пожали Алику руки.

– А где Малявин?
– вдруг вспомнил подполковник.

– Я здесь, товарищ подполковник, - жалобным голосом обнаружил себя тот, третий, и приблизился, обеими руками держась за живот.

– Вы заболели, Малявин? С желудком что-нибудь?

– Да вот паренек устроил, - обиженно сказал Малявин.

– Паренек чемпион Москвы по боксу, - объяснил Саша.

– Среди юношей, - скромно уточнил Алик.

– Всегда-то тебе повезет, Малявин, - позавидовал кто-то и все заржали.

– Алик, нам с Сашей надо поговорить, - сказал подполковник.
– Ты побудь здесь с ребятами, а мы в машине поговорим. Ладно?

– Ладно, - солидным басом согласился Алик.

– И поучи пока, пожалуйста, наших оперативных работников не пропускать ударов. Даже если это удар чемпиона Москвы, - добавил подполковник, открыл дверцу "эмки" и, пропустив вперед Сашу, вслед за ним влез в кабину.

– Как это ты меня?
– спросил пришедший в себя Малявин.

– Элементарно. Левый крюк в печень.

В темной утробе кабины они как по команде откинули головы, расслабились.

– За вчерашний день твой отчет я прочитал. А что ты сегодня делал? спросил подполковник.

– Растрату. Совершил должностное преступление: из добытых шантажом подотчетных денег малость истратил на приличный гражданский костюм.

– Этот?
– подполковник пощупал материю на пиджаке.

– А ничего себе пиджачок, да?

– В темноте не видно. А еще что?

– Пушку показывал. Семеныча искал. Чтобы знали все: пусть мне не попадаются.

– Не перебрал?

– В самый раз. Играть не надо: фронтовик без тормозов, что и есть на самом деле.

Уютно было в "эмке". Добродушно урчал на малых оборотах мотор, светился приборный щиток, жила бурной самостоятельной жизнью включенная полевая рация.

– Много успел, - грустно заметил подполковник.

– Я старался, - настороженно ответил Саша.

– О чем мы тебя просили?
– задал вопрос подполковник и сам на него ответил: - Наблюдать, регистрировать преступную активность возможных участников грабительских акций. Собирать информацию.

– Ну, а я что делаю?

– В принципе ты нарушаешь социалистическую законность, - устало констатировал подполковник, - а методы твои, мягко говоря, слегка отдают анархизмом.

– С врагом у меня метод один: давить, чтобы врага не стало.

– Здесь не враги, капитан. Здесь твои сограждане. Запутавшиеся, преступившие закон, не лучшие граждане нашей страны, каждому из которых, заметь - каждому, мы обязаны дать возможность исправить свою жизнь.

Саша помолчал, посопел гневно и сказал вежливо:

– С большим удовольствием прослушал вашу лекцию. Вмиг открылись глаза. А теперь разрешите вопросик: мы обязаны дать возможность исправить свою жизнь и тому поганому убийце, которого ищем?

– Ну, о нем разговор особый...
– начал было подполковник, но Саша перебил, задыхаясь от ярости:

– Вот это правильно! У меня с ним будет особый разговор.

– Не перебивайте старших по званию. С сегодняшнего дня вы будете действовать строго по моему приказу.

– Товарищ подполковник, разрешите напомнить, что я не служу в милиции.

– Вы откомандированы в мое распоряжение, капитан.

– Шестой! Шестой!
– детским голосом заверещала рация.
– Вас вызывает дежурный по городу. Шестой! Прием!

Подполковник подхватил наушники и микрофон, перевел рацию на передачу, сказал отчетливо и громко:

– Шестой слушает! Прием!

Перевел на прием и долго слушал, потом сказал: "Вас понял". Снял наушники, положил микрофон и обратился к Саше: