Шрифт:
– Прими. В момент согреешься.
Роман принял и в момент согрелся. Дудаков и Сережа прикончили остатки и обреченно смотрели на пустую бутылку.
– На круг?
– спросил Сережа.
– А что делать?
– согласился Дудаков.
Натянув штаны, они пошли туда, где им станет еще лучше. Дудаков забеспокоился вдруг, обернулся и сурово предупредил свою спутницу:
– Зина, ты здесь не очень чтоб! Я скоро вернусь.
– Иди, иди, раз душа просит!
– ворчливо отозвалась Зина и посмотрела, как Дудаков последовал ее совету.
Жаждущая парочка скрылась за деревьями.
– Вай, какое красивое имя - Зина!
– восхитился Роман.
– Ты - армян?
– догадалась Зина.
– Армян, армян!
– чрезвычайно обрадовавшись, подтвердил Роман.
– А почему в Москве?
– Потому что я здесь живу, золотце ты мое.
– Армян должен в Армении жить, - убежденно сказала Зина.
– Тогда бы я тебя не встретил.
– У вас что, красивых женщин нет?
– Почему же, есть. Но таких красивых, как ты, - нет, - сказал Роман и осторожно погладил могучее ее бедро. Зина для порядка отстранилась.
– И это все такому маленькому человеку!
– У вас на юге хорошо. Тепло все время и фрукты, - не желая говорить про маленького человека, мечтательно произнесла Зина.
– Хочешь поедем?
– предложил Роман, бурно задышал, сбросил с плеч уже ненужное одеяльце и кинул его на песок.
– Ложись!
– Зачем?
– испуганно поинтересовалась Зина.
– Отдыхать будешь! Как на юге!
– Зачем мне это?! Я послезавтра на настоящий юг еду!
– Согласна, значит?!
– завопил Роман.
– И не с тобой вовсе, а сама по себе.
– Зина, любовь моя, я к тебе приеду!
– А я вот и не скажу, где я буду.
– Тогда я тебя здесь буду ждать, можно?
– А я вот возьму и навсегда там останусь.
– Не надо, - взмолился он и поднял на нее глаза. Слезами наливались эти глаза, слезами!
Зина погладила его по голове и спросила с надеждой, проведя ладонью по жестким его волосам:
– Ты - страстный?
Уже хорошо принявшие, Дудаков и Сергей стояли у мраморного столика и смотрели на серый асфальт за окном, на синий троллейбус, на зеленые деревья. Картинка была яркой-яркой, как всегда с поддачи.
– А то переходи к нам в институт. Там начальник отдела кадров - мой кореш, - предложил после молчания Сергей. Они уже обдумывали возможность не расставаться никогда.
– Ты-то инженер. А я кем там буду? Старший помощник младшего дворника? Нет, я лучше у себя куковать останусь.
– Ну и сколько у вас там зарплата?
– А что зарплата, что зарплата? Мне много не надо.
– Такую бабу имеешь, и денег, говоришь, тебе не надо! Не верю я тебе, Митяй! Такая профурсетка денег много требует!
– Она мне не баба, она мне друг, - заявил Дудаков и заволновался, вспомнив: - Твой кавказец там не того? Руками чтоб?..
– Руками - не страшно, - заверил его Сергей.
– И руками - запрещено!
– У тебя, у завскладом, все запрещено, все под замком. А она женщина молодая, ей удовольствия подавай.
– Я ей дам удовольствия! Пошли-ка на пляж!
– С собой возьмем?
– советуясь, спросил Сергей.
– В палатке, - решил Дудаков.
И они, отоварившись в палатке, двинулись на пляж.
Зинаида и Роман бегали по песку и, повизгивая, ловили друг друга.
– Рысаки, к столу!
– позвал их Сергей.
Дудаков лишь сопел осуждающе. Уселись. Зинаида приготовила закусь, Дудаков разлил по стаканам.
– За знакомство!
– возгласил Сергей и поднял свой стакан.
В понедельник в 15.00 они докладывали Смирнову:
– Пальчики, которые оставил Дмитрий Спиридонович Дудаков на бутылке, принадлежат Хохлачеву Борису Флегонтовичу, находящемуся в розыске в связи с растратой, которую он совершил, будучи кассиром механического завода в Туле.
На фотографиях, присланных из Ростова, Сырцов Всеволод Сергеевич, по кличке Почтарь, домушник, осужденный в пятьдесят первом году и выпущенный в январе этого года по амнистии.
– Ну и что это нам дает?
– перебил его Смирнов.
– То, что Берников связан с уголовниками, только и всего. Но это, как известно, законом не запрещено.
– Ты, как всегда, прав, - обиделся Ларионов.
– Но это дает нам главное: уверенность, что мы на правильном пути.
– Все в пути, в пути! Когда дойдем?!
– выразил свое неудовольствие Смирнов.
– Какие мероприятия предполагаете?