Положив руку ему на плечо, чтобы удержать равновесие, Никки снова выглянула наружу, разглядывая трех всадников на лошадях, тащившихся по освещенной солнцем дороге. Временами они исчезали под деревьями, чтобы мгновение спустя, появиться снова, и продолжали неуклонно приближаться к Башне.

Внезапный порыв ветра заставил ее потерять равновесие. Прежде чем она успела испугаться, рука Ричарда обхватила ее за талию и удержала. Она инстинктивно отодвинулась подальше от края. Как только она оказалась в безопасности, его защищающая рука освободила ее.

— Ты, и правда, можешь разглядеть отсюда, что приезжие и есть Энн и Натан? — спросила она.

— Да.

Перспектива снова встретиться с аббатиссой вовсе не привела Никки в восторг. Прожив во Дворце Пророков в качестве Сестры большую часть жизни, она хорошо знала их руководительницу. Аббатисса для многих в той или иной степени заменила мать, поддерживая их, обучая, наставляя на истинный путь, помогая тем, кто в этом нуждался.

В детстве, когда у Никки появлялись личные желания, мать всегда готова была учинить ей резкий выговор за это. Позже, когда в жизнь Никки вошла аббатисса, она указывала ей на те же ошибки, только доброжелательно и с улыбкой. Удар или улыбка значили одно и то же — рабство, пусть даже под более благозвучным названием.

Другое дело, Натан Рал. Фактически, она совсем не знала пророка. Некоторые Сестры, особенно новенькие, дрожали при одном упоминании его имени. Судя по тому, что о нем говорили, он был не просто опасен, он был безумен, а для Ричарда в его теперешнем состоянии это не слишком подходящая компания.

Пророк всю свою жизнь прожил в секретной части Дворца под наблюдением Сестер, которые следили, чтобы он не сбежал, а потому выполняли все его капризы. Жителей Танимуры, где располагался Дворец Пророков, в равной степени возбуждала и приводила в ужас мысль о пророке, о том, что он мог бы рассказать об их будущем. Любая необычная способность всегда пробуждает ярость людей, особенно если человека, обладающего этой необычной способностью, не так легко заставить выполнять чужую волю.

Теперь Никки не слишком волновали размышления о Натане. В жизни ей довелось встретить действительно опасных людей — и Джегань возглавлял этот жуткий список.

— Нам лучше спуститься, — сказала Никки Ричарду и Каре.

Ричард оглядел холмы, окружающие Башню.

— Вы можете идти, если хотите.

Казалось, его вовсе не заботят посетители, не интересует, кто они. Было ясно, что мысли его витают где-то в другом месте, он просто хотел, чтобы его оставили в покое.

Никки убрала прядь волос, упавшую на лицо.

— А разве ты не хотел бы узнать, что им нужно? В конце концов, чтобы добраться сюда они проделали длинный путь. Уверена, они приехали не для того, чтобы привезти тебе пирожок и молока.

Ричард дернул плечом, никак не реагируя на ее неуклюжую шутку.

— Зедд сам может встретить их.

Никки так скучала по свету в его глазах. Ее терпению наступал предел.

Она глянула на Морд-Сит и тихо, но четко скомандовала.

— Кара, почему бы, тебе не прогуляться немного? Прошу тебя.

Кара удивленная необычным тоном Никки, посмотрела на Ричарда, глядящего вдаль с самого края стены, и заговорщически поклонилась колдунье. Никки проследила, как Кара спустилась по валу вниз, и обернулась к Ричарду, глядя ему прямо в глаза.

— Ричард, ты должен прекратить это.

Он продолжал разглядывать бескрайние холмы и ничего не ответил.

Никки чувствовала, что не может позволить себе потерпеть неудачу, она должна высказаться, достучаться до него. Она сделала бы многое, чтобы ее присутствие в жизни Ричарда волновало его, но не хотела добиваться этого любой ценой. Она не хотела бы стать второй, стать заменой мертвого тела, заменой фантазии, которая никогда не станет явью. Если им когда-нибудь суждено быть вместе, это должно произойти потому, что он выбрал ее, а не из-за того, что ему не осталось ничего другого. Было время, когда она согласилась бы и на это, но не теперь. Сейчас в ней было больше самоуважения, чем во всю ее предыдущую жизнь. И это произошло благодаря Ричарду.

Однако, сейчас перед ней стоял не тот Ричард, которого она знала и любила. Даже если она никогда не сможет любить его так, как хотела, она все равно не позволит ему скатиться в эту мрачную пучину. Она поможет ему вернуться к жизни, даже если это будет единственное, что ей доведется совершить.

Если ей придется стать его врагом, чтобы заставить выбраться из бездны отчаяния — значит, она станет врагом.

Она положила руку на один из зубцов стены и, глядя прямо ему в лицо, заговорила, отрезая себе все пути к отступлению.

— Значит, ты не собираешься бороться за то, во что веришь?

— Они могут бороться сами, если захотят. — Его голос был не просто голосом отчаявшегося человека. Это был голос мертвеца.

— Я говорю не о том. — Никки схватила его за руку и мягко, но твердо потянула, заставляя повернуться к себе, вынуждая отвернуться от пропасти. — Разве ты не собираешься бороться за самого себя?

Он выдержал ее пристальный взгляд, но не ответил.

— Это из-за слов Зедда, что он разочарован в тебе?