– Не может быть, - не поверила я своим ушам, вспоминая, как разгоряченный винными парами мистер Перес ковылял по подвальной лестнице. Я недавно с ним говорила, все было в порядке, должно быть она что-то не так поняла.

Повернувшись, я встретилась взглядом с глазами женщины. Маленькие, карие, печальные глаза. На мгновение между нами установилось молчаливое понимание, мы с любопытством оглядели друг друга. Миниатюрная женщина с морщинистой кожей и ярко накрашенными губами, короткие седые волосы были неумело подстрижены, мочки ушей проколоты и оттянуты, но пусты.

– Он сорвался с крыши дома. Пять недель назад, - ответила она по-английски, сильно коверкая слова.

– Сорвался?
– повторила я, глупея от изумления.

– Крыша, - пояснила она, показав жестом, что его спихнули.

После паузы, вызванной смущением и тревогой, я поинтересовалась:

– Как это случилось?

Но момент был упущен, передо мной снова была маленькая, испуганная женщина. Она наконец нашла ключ, повернула его в замке и перед нашим носом дверь захлопнулась.

Только мелькнуло изображение руки Христа, пахнуло ладаном, да раздалось слабое позвякивание колокольчиков, отгонявших злых духов.

ГЛАВА шестая

До сих пор, вспоминая ту сцену в подъезде, я испытываю чувство горечи и страдания. И только из-за странного поведения Вероники и её отношения к бедной соотечественнице. Ни объяснений, ни извинений с её стороны не было, она просто сделала вид, что ничего не произошло, оставаясь все столь же жизнерадостной и добродушной. Мне оставалось принять все как должное.

Когда подошел день рождения Джоэла, я ещё раз поняла, какое сокровище мне досталось. Все утро Вероника убирала все в доме, потом занялась подготовкой к праздничному ужину. Когда Джоэл вернулся с обхода редакций в поисках новых заказов, дети были уже наготове. И когда он заглянул в гостиную, они с радостными воплями кинулись поздравлять своего молодого дядю, почти сверстника. Вскоре появилась Шерри, в руках - серебристое ведерко со льдом, из которого торчали горлышки бутылок шампанского. После лихорадочных поисков соответствующих бокалов, их, наконец, обнаружили в картонной коробке, стоявшей в платяном шкафу.

Дальше все пошло строго в соответствии с нашими семейными традициями. Как на троне восседая на резном кресле с оклеенной золотистой фольгой короной из картона, Джоэл распаковывал подарки: золотую зажигалку с монограммой от Шерри, пушистый и толстый свитер от меня и пару расшитых домашних тапочек, которые привлекли внимание детей в магазине марокканских товаров. Я правда расстроилась при их виде, они напомнили о Танжере, но Джоэл даже бровью не повел и шутовским королевским жестом дал сигнал наполнить бокалы.

Для моих детей это была их первая встреча с шампанским и меня, естественно, заботила их реакция - не хотелось, чтобы они придавали этому слишком большое значение. Но, с другой стороны, запанибратское отношение к этому напитку тоже было нежелательно. К счастью, повода для беспокойства не оказалось.

Я любовалась Шерри, её роскошными волосами цвета спелой пшеницы; держалась она легко и естественно, а я раздумывала, что скрывается за этой блестящей оболочкой. Мои бесплодные попытки понять, что в её прежних отношениях с суровым седовласым отцом побудило Шерри вести чересчур свободный образ жизни, ни к чему не привели. Да и в самом деле меня больше волновало не прошлое, а её будущее, ведь частью его мог стать Джоэл.

Полагаю, единственным, кто мог как-то её понять , был психоаналитик, которого она посещала все эти годы. Интересно, каковы были его успехи... Правда, надо признать, за последнее время она здорово изменилась: снова начала работать в журнале, обосновалась в районе Восточных восьмидесятых улиц, купила обстановку - похоже было, что Шерри несколько остепенилась. Неожиданные вояжи в Грецию и Швейцарию ушли в прошлое, как и внезапные исчезновения для катания на лыжах в Аспене в компании с приятным спутником. Конечно, как сестре, мне казалось, что эта перемена вызвана отчасти холодностью Джоэла.

– Шампанского, Нора?
– послышался голос брата.

Оставив свои размышления, я заметила, что праздничный король немного переигрывает, взявшись за роль официанта. Я украдкой понаблюдала за детьми, те вели себя как обычно, разве только чуть раскраснелись. Мне не хотелось подыгрывать ему, тем более, Вероника объявила, что ужин готов.

Салат из креветок был просто чудо, а лимонный суп и ростбиф положили конец дурачеству Джоэла. По правде говоря, на душе у меня стало легче, ведь брат легко пьянел даже от шампанского. Уже второй бокал делал его чересчур смешливым, от обильного возлияния ему становилось плохо.Мысленно я поздравила себя с успехом, когда Керри вдруг сделала открытие.