Третье. Не включены в список башкирские и среднеазиатские формирования, которые красные использовали только в Центральной России — как иностранцев. О киргизах на Смоленщине упоминает Б. Савинков в романе «Конь вороной», о «красных башкирах» в столичной ЧК — А. Аверченко в «12 ножах в спину революции»; по данным Авенира Ефимова, так называемый 2-й Мусульманский полк штурмовал восставший Ижевск (был разбит, бежал и впоследствии расформирован). А Мусульманский (Киргизский) полк у Чапаева участвовал в расказачивании на Урале.

Четвертое. Нет нигде ни слова о немцах и австрийцах. А ведь они находились в русском плену чуть ли не целыми дивизиями (два полка гвардии кайзера — в лагере под Питером). Участие их в октябрьском перевороте (в частности, в расстреле Кремля и отражении удара казаков Краснова на Петроград) неоднократно зафиксировано многими источниками. О «красных немцах» в Сибири пишет К. Федин в романе «Города и годы». Кроме того, с 1918 года в Москве официально действовала Школа германских красных командиров (под командованием Оскара Оберта). А С. Мельгунов на страницах своей книги «Красный террор в России» приводит такие факты: германские и австрийские военные, побывав в России и на Украине как оккупанты по праву Брестского мира, после его расторжения остались там в качестве красных (так было, например, в Крыму).

Пятое. Наконец, в рядах интернационалистов были представители еще целого ряда народов: американцы (типа журналистов Джона Рида и Луизы Брайант, а также одесского палача-чекиста, негра Джонстона); французы (наиболее известные — одесская подпольщица Жанна Лябурб и социалист капитан Жорж Садуль); швейцарцы (закрывший собой Ленина от пули Фриц Платтен, а также известный чекист А. Артузов: его настоящая фамилия Фраучи); югославы (вспомните «серба» Олеко Дундича, который в действительности был хорватом: впрочем, в Красной Армии хватало и тех, и других); греки (греческие интернационалисты упомянуты М. Шолоховым в «Тихом Доне»); корейцы (о них — в воспоминаниях А. Фадеева); индусы (участие их в войне в Средней Азии — одна из тем «Индийской баллады» Мирзо Турсун-заде); персы (лидер компартии Ирана Гайдир-хан Таривердиев побывал в Красной Армии).

Наконец, турки. С ними связан немалый курьез, описанный писателем-белогвардейцем Б. Ширяевым в книге «Неугасимая лампада». В 1921 году первым наркомом просвещения только что советизированной Аджарии стал турецкий контрабандист Решад Седад.

Контрабандист в роли наркома просвещения (да еще почти не говорящий ни по-русски, ни по-грузински) — где еще такое встретишь? Вскоре он, однако, проворовался и сел на Соловки… А если кроме шуток, то турецкие коммунисты — в том числе их лидер Мустафа Субки, а также прославленный поэт Назым Хикмет — частые гости в Красной Армии тех лет.

Думаю, нет смысла продолжать. С учетом всего сказанного вовсе не фантастичен подсчет интернационалистов числом от шестисот тысяч до миллиона. А если учесть, что в 1919 году Ленин заявил, будто имеет трехмиллионную Красную Армию, получается, что каждый третий (если брать от миллиона) или — на худой конец — каждый пятый (если брать шестисот тысяч) красноармеец был интернационалистом.

Есть о чем задуматься: выходит, не менее двадцати — тридцати процентов личного состава Красной Армии — иностранцы…

И это подтверждается бесчисленными свидетельствами. Вот несколько, взятых наугад, из уральских сводок 1918 года: «В Тургояк прибыл эстонский полк с хорошим комсоставом; в Кинели рота латышей делает чудеса» (Н. Подвойский, 18 июня 1918 года, Уфа); «13 июня отправлено в Екатеринбург 4 отряда: первые 3 местные, 212 человек, 4-й, интернациональный, 200 человек» (сводка Информотдела Уралчека, 13 июля 1918 года); «Сводным отрядом Эстонского батальона… заняты деревни: Селянкина, Новотагильская, Новоандреевская, Карабаш… комиссар Златоуст — Челябинского фронта Поль Вадрэ» (Оперативная сводка военкома направления Златоуст — Челябинск, 24 июня 1918 года). Таким документам нет числа… Причем это только по Уралу. А по всей России?

И кроме того, интернационалисты — всегда в эпицентре, будь то бои на фронте (именно они переломили в 1919 году ход военных действий и на Урале, и под Орлом и Кромами против Деникина, и на подступах к Питеру), подавление восстаний (вспомните снова Прикамье!), внутрипартийные разборки (как, например, 6 июля 1918 года, когда латыши спасли власть Ленина) или же карательная машина — в ЧК они все время на виду.

А теперь сравните все это с тем, что я выше писал об интервентах, и задумайтесь, какова конкретная роль тех и других в российской трагедии. Уж слишком несопоставимыми получаются картины. И задайте — хотя бы самим себе — вопрос: не для затушевывания ли зловещей роли интернационалистов была сфабрикована легенда об «интервенции» и «походе 14 держав»? Образно говоря, кто тогда реально был в России интервентом — не интернационалисты ли?

Мы привыкли называть события октября-ноября 1917 года «большевистской революцией» (или, точнее, переворотом). И в дальнейшем, во всей истории гражданской войны, слова «красные» и «большевики» для нас стали привычными синонимами. Дело же обстояло сложнее.

Помните, как в фильме «Чапаев» уральский крестьянин в исполнении Б. Чиркова задавал Василию Ивановичу изумительный вопрос: «Ты за большевиков али за кумунистов?» Для нас — смешно, для Чапаева — нелепо: он понимает, что это одно и то же. А вот крестьяне так не считали. Для них большевики — те, кто 7 ноября 1917 дали им землю, а «кумунисты» -те, кто весной 1918 года пришли ее отбирать.