– Подполковник Яковлев Анатолий Ильич, вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве генерал-майора Рыбакова. Можете ли вы сказать что-либо в свое оправдание?

До него начинает доходить смысл происходящего. Он смотрит на меня, на Валеру, опять на меня.

– Так, понятно, – губы Яковлева кривятся в злобной ухмылке. – Первое главное управление?

– Не будем играть в угадайку, Анатолий Ильич, но суть вы ухватили верно.

– Тогда, думаю, вы меня поймете. Я выполнял приказ.

– Да. Понимаем. Это, безусловно, смягчающее вину обстоятельство. Но есть одно «но»… Вот уже неделя, как мы не работаем на государство.

– Вы…вы хотите сказать, что я приговорен?

– Именно так.

– Спальник и гантели для меня?

– Угадали.

– М-да. Печально, конечно, но делать нечего! – продолжает ухмыляться он, не спуская с меня глаз.

Я гляжу в них и не вижу страха. Ненависть, волчью злобу, безысходность – да, но не страх. Он ожидает смерти с каким-то, может быть, ему самому непонятным азартом. Всегда уважал людей, проигрывающих достойно. В наши дни это большая редкость.

– Но прежде, чем приговор будет приведен в исполнение, вы должны будете сделать ещё одно дело.

– Какое? – со все той же глумливой насмешкой во взгляде спрашивает Яковлев.

– Вы позвоните Баландину и сообщите ему, что все прошло успешно, и вы можете продолжать наблюдение.

– Я не сделаю этого, – радуясь последней возможности досадить нам, произносит Яковлев.

– Сделаете, – утвердительно киваю я. – Непременно сделаете. Вы же прекрасно понимаете, что вариант с отказом у нас просчитан. Обойдемся сами, но в Москве у вас остались жена и дочь…

Вот тут он бледнеет, и зрачки его расширяются.

– Вы не посмеете!

– Анатолий Ильич, не говорите глупостей! Рыбаков, кажется, называл вас своим другом?

– Да.

– И вы убили его, потому что был приказ. Мы же с вами из одной структуры. Какие у вас могут быть сомнения? Умереть вам действительно придется – это факт. Но в одном случае – месть до седьмого колена, в другом – неизвестная страховая фирма выплачивает вашей жене солидную пожизненную пенсию. Так что выбор у вас есть…

Вскоре все было кончено. Генерал Баландин мог спать спокойно, а упакованное в спальный мешок тело бывшего подполковника КГБ с тихим плеском ушло за борт. Ликвидировав следы, мы собрались было отогнать машину куда-нибудь подальше и оставить, скажем, у ночного клуба или ресторана, но тут зазвонил телефон.

– Это Пашка, – сообщил майор Пластун, прикладывая трубку к уху. – Да. Да. Что? Ты уверен? Все проверил? Ты уже там? Кто? Понятно. Короче, слушай меня внимательно. Будь на связи, я тебе перезвоню в течении часа. Никаких дел на ближайшие дни не забивай. Мы тебя нанимаем. Уяснил? Вот и славно. Все. Давай.

Он складывает трубку и молча смотрит на меня. Молчание слишком продолжительно, чтобы означать хорошие новости.

– В общем, так, – наконец заговаривает он. – Девушки действительно в Монако. Проживают в фешенебельном отеле «Эрмитаж». Единственное, что никакого конкурса «Мисс Европа» в Монте-Карло не ожидается. А приезжие красавицы поселены в номерах на одном из двух этажей, забронированных на имя шейха Мансура аль-Камида.

Валера смотрит на меня взглядом, полным молчаливого ожидания. Мы с ним знакомы уже много лет, и потому он отлично понимает, что если я не разнесу этот древний финикийский порт сейчас же вдребезги и пополам, то через несколько минут начнется конструктивная работа. Наконец, видимо, решив, что пауза затягивается, он делает первый ход.

– Послушай, может быть дождемся принципала, дадим ему по голове, и в Монте-Карло – наводить порядок?

– Не пойдет, – с натугой выдавливаю из себя я. – Операция есть операция.

– Да брось, – сам не веря в свои слова, продолжает убеждать меня Пластун. – Возьмем за жабры этого козла, – он сам все расскажет.

– Что расскажет? Валера, подумай, о чем ты говоришь? Если бы содержание переговоров не имело такого значения, стал бы Кабинет городить весь этот огород?

– Да что ты меня убеждаешь! – взрыкивает мой напарник. – Можно подумать, что это моя девушка в гареме у шейха, а не твоя!

– Валера, – как можно спокойней произношу я, стараясь по возможности держать себя в руках – Ты меня сейчас лучше не трогай. Я сам все знаю. Работаем так. Я сейчас отгоню машину, а ты бери «Ровербук» и вытащи из него все, что есть на этого гребанного шейха. У меня есть подозрение, что именно с ним нам и предстоит встретиться.

– Сейчас объяснишь или с начала проветришься?

– Послушай, зачем на базе проверяли, умеем ли мы управляться с подобными катерами? Скорее всего потому, что куда-то придется плыть.

– Не факт. Может, это будет встреча на яхте посреди моря.

– На этой? Вряд ли. Эта посудина безусловно мореходна и, возможно, дает скорость под тридцать узлов [52] , но для деловых встреч она не приспособлена. Разве уж совсем на худой конец. Не думаю, что сейчас как раз этот случай. Насколько я знаю эту породу людей, они быстрее пожертвуют соображениями безопасности, чем комфортом. Значит, есть основание предполагать, что отсюда мы уйдем. Вопрос – куда? Если взять любую другую точку французского побережья, то она ничем не лучше этой. С другой стороны, здесь под боком Монако, город банков и казино, где туристов много больше, чем жителей и потому толком никому не до кого нет дела. Богатых бездельников там больше чем достаточно, чтобы раствориться в их толпе.