– Ну вот и славно. Вот и хорошо. Даем запрос: «Макс Коулер».

«Дионис, Сигма, Клерк, Беовульф, Дезерт Файр».

– Что, и все? – брови Бирюкова удивленно лезут вверх. – Не густо! Хорошо. Подойдем с этой стороны. «Дионис».

Дисплей, виновато мигая, выдает текст: «Информация отсутствует».

– Вот даже как? «Беовульф».

Ответ на этот и последующие запросы не радуют разнообразием. Он в точности повторяет первый.

– Черт побери! – возмущается мой друг и я его вполне понимаю.

– Ладно. Попробуем следующим образом.

«Макс Коулер – биографические данные»

«Макс Коулер» – безропотно повторяет машина и, словно издеваясь над нами выдает на гора: «Информация отсутствует. Дело находится в служебном архиве президента США.»

– Здрасьте, приехали! – обескуражено произносит наш Арамис. – Вот так номер! Сейчас все брошу и полезу в президентский архив. Командир, ты что-нибудь понимаешь?

– Только то, что мы столкнулись с чем-то весьма экстравагантным.

Насколько я помню, с ЭВМ этот архив не знаком и содержащиеся там документы имеют гриф «Особо секретно. Хранить вечно».

– Правильно. Перед прочтением сжечь, – в тон мне произносит Слава.

– Шутишь? – с укоризной бросаю я.

– Какие уж ту шутки?! Знаешь, у меня почему-то такое ощущение, что Сухорук уже тыкался в эти ворота.

– Поэтому и заинтересовался делом Мюррея?

– Видимо да.

– Хорошо, предположим, ты прав. Но зачем вообще он потянул за эту нить?

– Пока сказать точно не могу, – лицо Бирюкова задумчиво. Глядя на него невольно создается впечатление, что, помимо компьютера, стоящего перед ним на столе, в голове у него находиться ещё один, куда более мощный. – Но полагаю, это как-то напрямую связано с делом об убийстве Мухамедшина.

– Почему? Аргументируй.

– Знаешь, когда я осматривал кабинет Сухорука, меня не оставляло такое чувство, что в нем нет ничего лишнего. По отзывам сослуживцев, он как раз из тех людей, которые больше всего ценят четкость и порядок. Да ты сам посмотри, как аккуратно подшиты и пронумерованы бумаги в папке.

Верно, не попрешь. Как ни крути, а при жизни подполковник Сухорук скорее всего был человеком крайне методичным.

– Верно. что дальше? – соглашаюсь я, ожидая продолжения аргументации.

– Папка, которая была мною найдена в его кабинете, имеет порядковый номер два. Очевидно, где-то есть и другие.

– Честно говоря, я тоже так думаю. И что это нам дает?

– Мне кажется маловероятным, чтобы Сухорук вел какое-то свое собственное расследование. Для этого он слишком, что называется, человек государев. Хотя окончательно отбрасывать подобную версию все-таки рискованно.

– Согласен.

– Так вот, поскольку версию о частном детективе мы пока оставляем в стороне, то, я полагаю, нам следует сосредоточить свое внимание на деле этого убитого полковника-узбека.

– Мухамедшина.

– Верно. Остается узнать, в чем тут дело.

– М-да. Еще одна смерть. Мухамедшин, Сухорук, Рыбаков. Занятная история выходит. В марте Мухамедшин приезжает в Москву и получает пулю в лоб. Через несколько месяцев убивают следователя ведущего это дело, и свидетеля, обладающего какой-то ценной информацией. Все три убийства вполне профессиональны.

– Полагаешь работал один человек?

– На вряд ли. Скорее всего направлял один человек.

– Скорее всего ты прав. Но знаешь, Саша, что я тебе скажу. Если все эти смерти как-то связаны с делом Мюррея, то следующими в списке жертв ты и Валера.

– Нет. На сведение счетов не похоже. Скорее всего есть какое-то другое объяснение. Может что-нибудь из сегодняшнего дня экс-сенатора.

– Тогда причем здесь Рыбаков?

Тяжелый вопрос. Самый простой и в общем то верный ответ: «Он слишком много знал!». Но что же такое было ему известно, нашему генералу, что заставило «собратьев по оружию» инсценировать это нелепое самоубийство? Ну предположим, что Рыбаков знал о Мюррее и его камарилье больше всех. Так оно, собственно говоря, и было. Что-то такое нарыл Сухорук. Значит, с этой информацией он пришел к нашему генералу и попросил у него помощи. Не факт, конечно, но тому, что есть у нас, не противоречит. Допустим, это именно так. Тогда во время второй встречи, той самой, которая так и не состоялась, контрразведчик ожидал от Рыбакова каких-то новых данных. Настолько важных, что кто-то для недопушения их передачи пошел на двойное убийство. Причем людей, прямо скажем, незаурядных. Что же это может быть? Что?

– Не знаю, – честно признаюсь я, – пока не знаю. Если тебе не сложно. Полистай при помощи своего арифмометра досье Мюррея. Ну сам знаешь, ФБР, налоги и все такое прочее.

– Машинку мою попрошу не обижать, – возмущается Слава. – В ней к твоему сведению, оперативная память едва ли не самая большая в Москве.

– Ладно, не сердись. Займись пока Мюрреем, а я спущусь в архив, посмотрю, нет ли там у нас чего-нибудь на бывшего полковника бывшей Советской Армии Мухамедшина.

– Давай. Желаю успеха.