Две барышни, одетые так, чтобы всякий нормальный мужчина, проходя мимо, вспомнил бы, как в строевом уставе предписывается выполнять команду «Равняйсь», голосуют у дороги. Интересно, не меня ли они ловят? А если и меня, почему бы не предоставить им такую возможность?

Останавливаюсь, опускаю стекло.

– Куда вам, красотки?

– Шеф, до города подбросишь? – устремляется мне наперерез одна из девушек.

– Сколько угодно. Залазьте. В городе-то куда?

– До метро довези, а там уже сами доберемся.

– Как скажете, – пожимаю плечами я. – А то я сейчас в свободном полете, могу и к дому доставить.

– Святой! – деланно восхищается жгучая брюнетка, чьи глаза, кажется могут довести до пореза бреющегося мужчину на рекламе «Жилетта», а полусферы, проглядывающие под топиком, невольно вызывают жгучее желание немедленно провести девице непрямой массаж сердца. Она ныряет в салон рядом со мной, её подруга садится на заднее сидение.

– Только, знаешь, у нас фанеры нет. Если хочешь, натурой расплатимся.

Красотка немного лукавит. Рублей у нее, скорее всего, действительно нет, а вот валюта, наверняка, найдется. Но не тарахтеть же об этом с первым встречным.

– Господь с тобой, девонька, какие счеты! Мне все равно в том направлении ехать. Оставь. Как-нибудь в другой раз, – обнадеживаю я любвеобильную пассажирку.

– Как скажешь. А то смотри… – недоверчиво глядя на меня, тянет она.

– В жизни есть три радости: есть, спать и спать одному. Честно говоря, для меня сейчас самая актуальная – третья.

– Да-а? Милый, а ты часом в столб так не впишешься?

– И не надейся. Мне суждено умереть в возрасте восьмидесяти двух лет во время написания шестого тома мемуаров.

Дружное «ха-ха» в салоне.

– И о чем писать будешь?

– О жизни и смети, боях и странствиях дальних, – переходя на возвышенный слог, отвечаю я.

– Почитаем, если доживем. А ты вообще – кто? Если, конечно, не секрет?

– А по вашему, кто?

Двухминутная задумчивость.

– На актера одного похож, – подает голос крашенная блондинка с заднего сидения. – Только фамилию не помню. Нонка, у козла из ЛДПР на той неделе на даче смотрели. Там где он с мафией дерется.

– Козел из ЛДПР? – улыбаюсь я.

– Да ну тебя! Актер! – смеется блондинка, демонстрируя два ряда рекламно-белых зубов.

– Может, я – это он и есть? – лицо мое приобретает зверский вид, наиболее, по-моему, подобающий подобному киногерою.

– Нет, это тамошний фильм.

– Скорее всего, – прерывает свою болтливую подругу брюнетка, – ты из ментуры или гэбэшник.

– Вот как? С чего ты взяла? – скрыв невольное удивление, как можно безразличнее спрашиваю я.

– Сам подумай! Тачка у тебя без наворотов, но неплохая. От секс-услуг ты отказался и с деньгами у тебя особых проблем нет. Значит, из класса пролов тебя вычеркиваем. На ботаника ты тоже не похож, уж больно у тебя рожа хищная. Я не права? – бросает она, замечая мою ухмылку.

– Права, права. Продолжай, – согласно киваю я, ожидая дальнейших логических построений.

– В легкую. Уши у тебя побитые, нос аккуратно отремонтирован, фигура спортивная – что это нам дает? Занятие чем-нибудь вроде бокса или другого мордобоя. Верно?

– Верно, – соглашаюсь я, поскольку отрицать очевидные факты – просто глупо.

– Пост ГАИ ты проскочил на сотне, не сбрасывая скорости, и в то же время с реакцией у тебя все в порядке. Значит либо ты имеешь соответствующую ксиву, чтобы ментов отпугивать, либо мафиози, и тебе все по фигу. Но на мафиози ты не тянешь. В тебе дешевого понта нет. На депутата или кабинетную крысу ты тоже не похож, – скосив на меня лукавый глаз, медленно произносит она.

– Почему? – этот вопрос меня действительно интересует, поскольку корочки помощника депутата Х – одно из моих прикрытий.

– Во-первых, мы их всех знаем. Во-вторых, опять-таки дешевого понту нет. Продолжим. В салоне жарко, а ты в джинсовке. Это нормально? Нет не нормально. Значит, есть, что прятать. А что ты можешь прятать? Пушку. Но куртка не оттопыривается, значит, не большая, меньше Макарона [33] . То есть на штатного телохранителя ты тоже не тянешь. А теперь прикидываем: спортсмен-рукопашник с пушкой под мышкой и следами мысли на гладковыбритом лице, игнорирующий гаишников как класс. Либо мент из серьезных, либо феэсбешник, тоже не из последних, либо киллер-одиночка. Колись!

– Логично. Ладно, угадала, – притворно сдаюсь я, спеша завершить «следствие».

– Что из?

– А это уж на твое усмотрение, госпожа Холмс, – усмехаюсь я.

Дальнейшая беседа протекает в атмосфере полной непринужденности. И расстаемся мы уже вполне по-приятельски.

– В общем, ежели что, езжай в Думу, спрашивай Нонну. Там меня всякий знает.

Она дарит мне на прощание поцелуй, который в куртуазном восемнадцатом веке вполне мог послужить основанием для серии безумств и исступлений. В наши дни он лишь слабый повод с улыбкой вспомнить об этом курьезном случае. Хотя, не исключено что, подобное знакомство действительно может оказаться полезным. Быть может, быть может…