– Майор Лукин, – вновь всплывает из ниоткуда голос дежурного офицера, – генерал-лейтенант Банников на совещании и сегодня вас принять не сможет. Он просил перезвонить ему завтра в десять-ноль-ноль.

– Благодарю вас. Отбой связи.

Вот так так. Сегодня Банников лицезреть меня не желает. С чего бы это? Копает мое досье? Что-то учуял? Обиделся за клопика своего, мною невесть кому пересаженного? Или же действительно сдернули господина генерала в самый неподходящий момент думать думу о судьбе Отечества? Вот и гадай теперь, что там приключилось. Опять же, что день грядущий нам готовит? Но что ты тут себе не выдумывай, делать нечего. Надо возвращаться на Базу, может, Слава новостями порадует.

Шесть ступеней вниз ведут в подвал. Обычный подвал обычного дома. На окованной железом двери табличка: «Подростковый военно-патриотический клуб „Волонтер“». Тоже вполне безобидная надпись. Одна из тысяч ей подобных, появившихся по всему Союзу после снятия запрета на экзотические восточные единоборства. Тренируют в подобных подвальных спортзалах обычно бывшие сержанты-десантники, понахватавшиеся кое-чего за годы каратешного подполья и службы в войсках. Контингент здесь обычно небольшой – десять-пятнадцать ребят, опаленных романтикой разноцветных беретов и грозным звучанием слов: БМД [40] , десантура, морпех, калаш и прочая, прочая, прочая.

Этому спортзалу, несмотря на всю его непрезентабельность и немудрящий скарб, повезло несколько больше. В качестве тренеров здесь заявлены «бывшие» майор-десантник Валерий Пластун и капитан-погранец Тагир Насурутдинов. Правда, то, чему учат они немногих избранных, мало напоминает и разухабистые пляски тхеквондистов, и молотобойную технику карате. С традиционной выжимкой из всего, именуемой рукопашным боем, данная школа тоже имеет мало общего. И, хотя для любителей восточного антуража заготовлено и названия, и цветастые истории с именами и подвигами патриархов, эта самобытная школа называется просто и незамысловато: «Искусство пресечения боя».

Однако есть у этого спортзала ещё одна особенность. Из тренерской комнаты, отодвинув декоративную панель, можно проникнуть в подземный ход, ведущий в наш схрон.

Время сейчас неурочное, тренировок нет, поэтому я решаю воспользоваться этим путем, одним из трех возможных. Попинав потертый кое-где уже боксерский мешок, чтобы как-то спустить пар, бросаю взгляд на часы. Без пяти минут два. Пора идти. Неровен час Сухорук-младший позвонит и, не застав меня, ляжет на дно. Ищи его потом по Москве. Или того хуже, отпуск у него кончится, и поди гадай, в какой очередной горячей точке разыскивать софринцев? Где на этот раз господин Верховный Главнокомандующий исправляет их руками свои просчеты?

Ладно, пора приступать к «процедуре входа». Открываю замок тренерской, достаю из тайника «чемоданчик для Бонд-формирований» или, более официально, изделие «Трал-7». Перед входом, как молитва перед обедом, проверка на наличие посторонних «вкраплений». Быть может, кому-то это покажется пустой формальностью, но у нас свой Бог, свои молитвы. С той стороны тоже не дураки сидят, так сказать, в одних школах учились.

Но сегодня, слава Всевышнему, все тихо. Отодвигая в сторону стопку железных блинов, нащупываю кнопку под плинтусом, вдавливаю до упора. Панель, отделанная под дуб, с тихим шипением отъезжает в сторону.

Войти, нащупать под левой рукой на стене кнопку, возвращающую стене обычный будничный вид. Эта же кнопка зажигает лампу проникновения на пульте в нашем офисе. Теперь пройти десять шагов в полной темноте (свет включать не рекомендуется – немедленно сработает датчик системы свой-чужой, а это может привести к фатальным последствиям), потом – поворот, семь шагов вправо, сзади на уровне головы кнопка подсветки и деблокирование кодового замка. Дольше уже совсем просто. Личный код, индивидуальная магнитная карта (вставив в прорезь, её обязательно надо держать большим и указательным пальцами правой руки), прибор считывает с миниатюрной панели на жидких кристаллах дактилоскопическую информацию. На все эти операции – полторы минуты времени. Иначе, опять-таки, сработает система.

Но вот первая бронированная дверь открыта. Дальше двадцатиметровый коридор с камерами скрытого наблюдения, ещё одна дверь, наподобие первой… Тихий шорох поворачиваемого изнутри штурвала… Добро пожаловать в элитный клуб: «Дети подземелья»!

Дай только волю нашим спецам, они в запредельно сжатые сроки такого наваяют, что любому Пентагону впору удавиться от зависти. Описанные мною превратности пути – это лишь известные мне рубежи обороны. На самом деле их значительно больше. Страховка от любой напасти – от высадки марсианского десанта до явления призрака императора Наполеона. Хорошо еще, что денег российских налогоплательщиков в этом бункере нет. Все, что мы себе здесь отгрохали, сделано на безвозвратные кредиты фирм, принадлежащих Центру. За дверью меня встречает «дежурный по хате» Валера Пластун.

– Привет начальству! Как дела на поверхности?

– Шумят, – коротко отвечаю я. – Кофием в этом доме поят?

– Только за особые заслуги, – ухмыляется мой напарник.

– Особых заслуг валом. Иди, ставь чайник, я закрою выход.

Через несколько минут мы уже сидим за столом и я, ожидая, пока остынет моя чашка, повествую о сегодняшних успехах и неудачах. Рядом на обитом дермантином топчане, оставшемся, видимо, от детсадовского медпункта, утомленный истязанием компьютера, дремлет Слава Бирюков. Годы работы в нашем веселом заведении приучили его, да в общем-то и каждого из нас, спать наподобие дельфина, оставляя одно полушарие мозга в рабочем состоянии. Не думаю, чтобы это ценное качество в положительно сказалось на продолжительности наших жизней, но отсутствие подобной привычки точно могло сказаться на ней отрицательно.