Нонна встречает меня в коридоре, почти у самой лестницы.

– Все в порядке, мой генерал. Груз доставлен по указанному адресу, – браво рапортует она.

– Благодарю за службу. – Я подхватываю её псевдоармейскую манеру изъясняться и продолжаю в том же духе. – Родина вас не забудет!

– Право же, это лишнее. Ты, гляди, сам меня не забудь.

– Об этом можешь не волноваться. – Это я говорю уже вполне серьезно. – Я своих людей не забываю. Ясно?

– Ясно.

– Ты мой человек?

Тяжелый вздох не то сожаления, не то согласия.

– Да уж, получается, что твой. Сказал бы кто неделю назад, что явится какой-то ковбой и завербует меня невесть куда – в лицо бы рассмеялась. Ковбой, расскажи, чем ты баб берешь? – усмехается она.

– Бог его знает, – я искренне пожимаю плечами. – Честно говоря, не было случая задуматься.

– Ну-ну. – Девушка чуть склоняет голову и недоверчиво смотрит мне в лицо. – Будем считать, что я тебе поверила.

– Ладно, госпожа поручик, оставим мой светлый облик временно в покое и вернемся к делу.

– Вернемся, – охотно соглашается она, – кого ещё вязать будем?

– На сегодня все. Норма. Но шутки в сторону. Подругам и знакомым о сегодняшней акции лучше не рассказывать, так сказать, во избежание. Пойми меня правильно, я тебя не пугаю, но если будешь трепать языком – Я могу просто не успеть тебя вытащить.

– Ну, это, положим, мог и не говорить, – фыркает Нонна, – что я дура, по-твоему? Ты не волнуйся, начальную школу конспирации я в этих чертовых стенах давным-давно прошла.

– Вот и чудесно. Тогда сразу перейдем к средней школе. Завтра здесь особо не светись. В лицо тебя вряд ли запомнили, но общий вид…

– Не, извольте сомневаться, чай оно не в первый раз, – цитирует девушка, – к завтрашнему утру от внешнего вида не оставим и камня на камне. Прическа, макияж, шмотки…

– Нет. Завтра ты прикинешься ветошью в каком-нибудь темном углу и будешь слушать, о чем поют твои здешние подруги. Если, не дай Боже, вдруг появятся какие-нибудь не в меру любопытные личности, интересующиеся, скажем, особенностями поведенческих норм жгучих брюнеток в условиях парламентарного общества – быстро уходи и ложись на грунт. Не забудь дать объявление в газете, как мы договаривались. Крышу над головой, деньги и документы, если вдруг что, мы тебе организуем.

– Ага, – кивает мой тайный агент, – может, ты тогда меня ещё и замуж возьмешь? В целях конспирации?

– Извини, родная, не получится. С мусульманством у меня, знаешь ли, не лады. Не то, чтобы мне чего-то не хватало в Коране, но у меня для правоверного кое-чего слишком много. Извини, так получилось.

Шутка имеет успех. Нонна веселится от души. Насколько я понимаю, не столько моему казарменному юмору, сколько своему состоянию. Понятное дело, первое операция подобного рода могла показаться забавной игрой. Тем более, когда чувствуешь, что рядом крутые мужики, вроде нас с Валерой. Но, как говорится, не болит голова у дятла. Нонна же к таковым не относится, это уж рубль за сто. Значит, нервы натянулись струнами и мурашки по спине промаршировали от плечиков до попки в полный рост, как гвардейцы на параде. Сейчас попустило. Ну, и слава Богу.

– Если хочешь, могу удочерить, – в продолжение шутки предлагаю я.

– Папаша! – очаровательная собеседница давится от смеха и строит какие-то непередаваемые рожи, долженствующие, видимо, иллюстрировать её отношение к моему предложению. Веселье близко к истерике. Хотя Нонна, похоже, не из таковых. На душевный разговор её вот так вот, сходу, не проймешь. Скорее всего, действительно, эффект первого раза.

– Ладно, папаша, за тобой мороженое.

– Заметано, – улыбаюсь я. – Ладно. Еще пару слов о деле, и я побежал. Меня, небось, уже заждались. Если завтра-послезавтра все будет тихо – меняй имидж. Ну, а лучше всего, тебе взять на месяц отпуск и завалиться куда-нибудь к морю: где пляжи, чайки и ласковые волны шурша разбиваются о влажный песок.

– Поэт. А.С. Пушкин. Ладно. Подумаю над твоим деловым предложением. Все. Целую. Пошла зарабатывать себе отпускные.

Господи! Дай мне силу изменить то, что я изменить могу, покой души, чтобы смирится с тем, над чем я не властен, и мудрость, чтобы отличить одно от другого!

Почему, если я поступаю правильно, у меня так мерзко на душе? Ладно, время для душевных терзаний наступит ещё не скоро. Какая уж ни есть наша чаша, но нас она не минует – это уж точно. За работу, господин майор!

Спускаясь, я бросаю взгляд через окно, туда, где совсем недавно стояла «Волга» с соглядатаями. Нету. Укатила. Интересно куда? Вот уж, наверно, наделали мы шороху. По идее, завтра должны кинуться на поиски. Самое слабое звено в этой цепочке – Бюро пропусков. Скорее всего, пропуск на имя Сухорука выписан по распоряжению кого-нибудь из местных шишек, но не исключен вариант, что некий бдительный писарь взял да и запомнил, кто именно приходил за пропуском. Или, опять же, бдительная служба безопасности начнет рыть землю, как это так Сухорук Георгий Олегович в здание вошел, а назад не вышел. Скорее всего, конечно, после вечернего обхода, не обнаружив в задние посторонних, спишут эту несуразицу на чью-то халатность, а если нет? Нам-то, в общем такой поворот событий до лампочки, но с учетом возможного раннего визита джентльменов из контрразведки, это ни есть хорошо. Совсем даже ни есть. А какие из этого следуют выводы? Да в общем-то вывод только один: означенный Георгий Олегович вне зависимости от исхода наших с ним переговоров ночью, самое позднее, утром должен быть доставлен домой или по любому другому, указанному им адресу, целый и невредимый, с бантиком на шее. Подарочный вариант. А раз так – пора поторопится в обратный путь.