И тут же, не давая времени для ответа, крикнул с прорвавшейся злобой:

– Молчи! Молчи, сука! Молчи! Затем шагнул к комнате отдыха и распахнул дверь:

– Заходите!

В кабинет вошли Николай и охранник из службы безопасности, подталкивая впереди себя мужичонку с опухшим от пьянки лицом. Это был Васька-сантехник из дома на Малых Каменщиках.

– Смотри, кореш, - предложил ему Николай.
– Разуй глаза и смотри. Нет ли среди присутствующих известного тебе гражданина?

Васька-сантехник испуганно огляделся, увидел Тюрина и обрадовался ему, как родному:

– Земляк! Ты? А я тебя ждал, ждал!

– Он?
– спросил Николай.

– Он! Он!
– радостно закивал сантехник.
– Здорово, земеля! Куда ты пропал?

– Что же ты не поздоровкаешься с земляком?
– поинтересовался Мамаев.

– Хватит ломать комедию!
– брезгливо бросил Тюрин.

– Не рад тебе землячок, - сочувственно проговорил Мамаев.
– Ну, иди, отдыхай.
– Он вытащил из кармана десятидолларовую купюру и сунул сантехнику: Выпей за здоровье землячка.

– Это можно. Это мы завсегда. Если у тебя, хозяин, будут проблемы насчет фановой трубы или, к примеру сказать, засор...

– Иди, иди!
– подтолкнул его к выходу Николай.
– Закончено опознание.

– Что скажешь, Тюрин?
– спросил Мамаев.
– Что скажешь, гниль ты ментовская?

– Не вовремя ты затеял эту бодягу, вот что скажу!
– с неожиданной для Мамаева резкостью ответил Тюрин.
– Не вовремя!

– А ты куда-то спешишь?

– Я никуда не спешу. А вот твой счет пошел уже на часы!

Даже тени смущения не было на его высокомерном сонном лице. Усталость была. Раздражение было. Злость была. А смущения не было. Не было!

– Правильно народ говорят: когда человек приходит в торговлю, он теряет стыд; а когда приходит в милицию - теряет совесть, - констатировал Мамаев.
– Я все думал: как мне с тобой поступить? Выгнать, это само собой. А потом? Перекрыть кислород, чтобы тебя даже рядовым охранником никуда не взяли? Можно, конечно. Но потом подумал: нет, не буду я этого делать. Просто задам тебе один вопрос. И если честно ответишь, отпущу с миром. Вот этот вопрос: за сколько ты меня продал? Сколько сребреников Буров тебе заплатил?

– Знаешь, в чем твоя проблема, Петрович? Ты считаешь, что всех можно купить.

– Да, ошибся, - сокрушенно признал Мамаев.
– Виноват, ошибся. Забыл, что всех можно перекупить. За сколько же тебя перекупили, мразь?

Тюрин повертел стакан с виски в руках, поставил его на стол и встал:

– Хватит с меня. Прощай, Петрович. На твои похороны я принесу венок. Сказать, что будет написано на ленте? "Мудаку". Вот это и будет написано: "Мудаку!" Вот такими буквами: "Мудаку!"

И он показал, какими буквами.

– Уйдешь, когда разрешу!
– рявкнул Мамаев.

– Уйду, когда захочу! Ты не в том положении, чтобы так разговаривать со мной! Ты сейчас ни с кем не можешь так разговаривать! Потому что ты труп! Понял? Труп! И только один человек может тебе помочь!

– Ты?

– Ты!

– Что ты этим хочешь сказать?

– Не понимаю, почему я с тобой вообще разговариваю, - заметил Тюрин.
– Я, мент, разговариваю с убийцей. Заткнись! Откроешь рот, когда тебя спросят!

– Ты что несешь, Тюрин?
– взъярился Мамаев.
– Ты что, твою мать, несешь?!

– Сядь!
– приказал Тюрин.
– Сиди и молчи!

Он вынул из кармана полиэтиленовый пакетик и высыпал из него на столешницу несколько бесформенных металлических катышков.

– Знаешь, что это такое? Это пули. Такими пулями был убит следователь Таганской прокуратуры. Тот самый, который вел дело Калмыкова. Тот самый, которому ты подарил новую "бээмвуху" за услугу в твоей комбинации с Буровым. А почему он был убит? А потому что оказался слишком старательным. Потому что решил кровь из носу найти того, кто тебя заказал. Выслужиться хотел. Вычислил Люську и сдуру решил, что она работает против тебя. Представляю, с какой радостью он тебе об этом доложил! А, Петрович? Прыгал от радости?

Мамаев не ответил.

– Ты приказал ему молчать. Но сомневался, что он будет долго молчать. И правильно сомневался. Поэтому и пришлось его убрать. А кто его убрал? Твой уголовник - Николай. А из чего? Из пистолета "глок". Такими вот девятимиллиметровыми пульками. Не этими, нет. Эти я выколупал из мишени милицейской школы, когда учил твоего пса стрельбе. И знаешь, что показала баллистическая экспертиза? Догадываешься? Так кто же ты после этого, если не убийца?

– Никогда ты этого не докажешь!