– Мы обязаны немедленно сообщить милиции!

– О чем?
– спросил я.

– О том, что видели!

– А что вы видели?

– Я слышал выстрелы!

– Серьезно? А я не слышал. Значит, вы твердо намерены призвать своих избирателей голосовать "против всех"? Вас не останавливает, что это откроет путь в губернаторы Антонюку?

– На все вопросы я отвечу в передаче, - сухо сказал Мазур.

– С интересом послушаю.

Он некоторое время молчал, потом спросил:

– После передачи мы снова поедем, как вы это называете, кататься?

– Нет. После передачи вам уже ничего не будет грозить.

– Вы полагаете, мне что-то грозило?

Достал он меня своими "полагаете". Поэтому я ответил резче, чем, наверное, следовало:

– А вы полагаете - нет?

– Что?
– спросил Мазур.

– Это уже неважно.

– Я предпочел бы более конкретный ответ.

– Вас могли изолировать. В лучшем случае - до конца выборов.

– А в худшем?

Я промолчал.

* * *

Мы снова въехали в вековую липовую аллею, которыми были обсажены все загородные шоссе.

Машин стало больше. Я пристроился в правом ряду, а сам все посматривал налево. А вот и трейлер - "ситроен" с двадцатиметровым изотермическим кузовом. А вот и гаишник оформляет аварию. А вот и водила с напарником чешут репы, разглядывая лужу тосола, вылившегося из разбитого радиатора "чероки".

Мазур не обратил на это внимания - был слишком погружен в раздумья.

– У вас больное воображение, - сказал наконец он.

– Возможно, - согласился я и кивнул на дырки в триплексе.
– Знаете, что это такое? Это плод моего больного воображения.

Впереди слева над красными черепичными крышами предместий обозначилась игла телебашни. Вершина ее была скрыта низкими клочковатыми облаками. Езды до телецентра было не больше получаса. Поэтому я свернул к какому-то придорожному кафе и заглушил движок. Объяснил Мазуру:

– У нас есть в запасе немного времени. Вы не могли бы объяснить мне некоторые детали нынешних выборов? Я здесь чужак, мне многое непонятно.

– Вы не производите впечатление человека, которого интересует политика, - заметил Мазур.

За ним прямо хоть записывай. А потом вставляй в интеллигентной компании. "Не производите впечатление человека, которого..." Нужно будет запомнить.

– Верно, - подтвердил я.
– Меня интересует практика. С какой программой шел на выборы "Социально-экологический союз"?

– Обычная программа "зеленых". С местным коэффициентом. На Балтике, как вы знаете, базы военно-морского флота. В том числе и атомных подводных лодок. Хранение отходов, опасность радиоактивного заражения побережья. Вас, мне кажется, не "Социально-экологический союз" интересует, а Комаров. Я не ошибся?

– У них были разные программы?

– Нет. Одинаковые. Но у Комарова была своя идея-фикс. Ее он и хотел озвучить в ходе предвыборной кампании. Для этого, собственно, он и организовал свое выдвижение в кандидаты. Проявив при этом энергию, которой от него никто не ждал. До этого экологи никогда не выступали в качестве самостоятельной силы.

– Какая идея?

Этот простой, как мне казалось, вопрос заставил Мазура надолго задуматься.

– Кто нас преследовал?
– наконец спросил он.
– На джипе и "понтиаке".

– Не знаю, - почти честно ответил я.

– Я по-другому спрошу: спецслужбы?

– Если спецслужбы, то не российские.

– Почему?

– На этот вопрос вы сами ответили.

– То есть?

– Джип "гранд-чероки", даже не очень новый, стоит тысяч тридцать баксов. А спортивный "понтиак" не меньше пятидесяти.

– И что?
– спросил Мазур.

– Игорь Борисович, вы же экономист.

– Вы хотите сказать, что наши спецслужбы находятся на госбюджете и у них нет денег на такие машины? Но мы не знаем, какими бюджетными средствами они располагают. Или вы знаете?

– Большими, - согласился я.
– Точно, конечно, не знаю, но думаю, что большими. Или даже очень большими. Для реализации конкретных программ. Но не для того, чтобы раскатывать на спортивных "понтиаках" и таких джипах.

– Но ведь кто-то раскатывает.

– Раскатывал, - уточнил я.
– Другие продолжают раскатывать. В городе много элитных тачек. Даже слишком много для скромного областного центра.

– Кто вы такой?

Наконец-то он задал этот вопрос. Раньше интеллигентность не позволяла. Или сам пытался понять.