– Стало быть, два заявления, граждане!
– возгласил председатель и постучал по графину шариковой ручкой.
– Заявления от товарищей Супоросова Г. Р., Картонажная, восемь дробь три, квартира двести четыре, и Клименко В. Ф., тот же дом, квартира сто шестьдесят три...

– Написал-таки, обормот!
– прервал председательскую речь возмущенный и горестный женский вскрик.
– Предупреждала ж тебя! Ох, смотри у меня, Фомич!

Председатель энергично застучал по графину, нахмурился и предостерегающе поднял руку:

– .. .квартира сто шестьдесят три. Имеются заключения нашей комиссии по этим вопросам, в составе Крупновой Ксении Карповны, Перловой Н. И. и...

– И Ячневой!
– озорно подсказали из зала.

– И Пшенниковой Н. К.,-среди общего хохота невозмутимо закончил председатель.
– Тише! Предлагаю начать с заявления Клименко, как более простого, но тоже, граждане, мутного.

– Ну, обормот! Ну, додумался!

– Тише! Огласите заявление, Ксения Карповна, - наклонился председатель к соседке.

Член суда Крупнова, чистенькая сухонькая старушка, оскорбленная смехом зала по поводу фамилий членов комиссии, щепотками ладошек мелко трогала плюш скатерти.

– Пусть лучше Юрий Михайлович огласит, - враждебно качнула она головой в сторону второго члена товарищеского суда - Хохлина, смеявшегося вместе со всеми,-а то всё смешочки.. .

Хохлин с готовностью протянул руку к заявлению.

– Ладно, я сам, - сказал председатель.

Он взял со стола верхний листок, дальнозорко отнес его от глаз и огласил:

– "В товарищеский суд ЖЭК № 124 от Клименко В. Ф., проживающего-ул. Картонажная, дом 8/3, квартира 163, с 1953 года. .." Срок проживания указывать не требуется, Клименко, - отвлекся председатель и продолжил чтение, морщась из-за трудностей клименковского почерка.
– Так. "Заявление.

Прошу обуздать жильца Селецкого Валерия из временного фонда квартиры 24, каковой пусть прекратит ставить на мне свои опыты.

Пусть Селецкий Валера расскажет, зачем он, хоть имеет свойство менять размер масштаба в обе стороны, в отношении меня действует односторонне и только все уменьшает, дискретируя..." Очевидно - "дискредитируя", Клименко?

– Вот именно, подрывает он меня,-откликнулся тот.
– Там все верно написано, читайте!

– ".. .дискредитируя меня морально и материально. Клименко В. Ф. 11 июня 1980 года".

– Малопонятное заявление, - вздохнул председатель, кладя листок на стол.
– Прямо скажем, совсем непонятное! Может, объясните, Клименко?

– Высказался, умник! Дискретирует! Каковой! Покрасовался перед народом - эвон, все смеются! Забирай заявление, сейчас забирай!

– Молчи, Клавдия!

– Василий Фомич, - улыбаясь обратился к старику Селецкий,- вам заявление случайно не Супоросов писал?

– Щенок...
– сквозь зубы процедил Супоросов.
– Цуцик. Я б тебе в другом месте...

Зал загудел. Вот оно, начинается...

– Ну-ну!
– нахмурился Хохлин, в недавнем прошлом известный в городе хоккеист.
– Так-то зачем?

– Угрозы - это не аргумент, - сказала старушка Крупнова, адресуя свое замечание одновременно и Супоросову, и жене Клименко.
– Товарищ Клименко, объясните спокойно суду, какие у вас претензии к товарищу Селецкому?

– А такие претензии, - озлившись, вскочил с подоконника заявитель, старый, шибко сношенный жизнью человек, - такие претензии, что он мне который уже раз бутылки вермута в пузырьки превращает!

– А? Ха!-коротко хохотнул Хохлин.- Как же это? Зачем?

– А это уж вы Валерку спросите, как да зачем. А только глянет он, кобра вредная, на бутылку, и масштаб меняется: была бутылка вермута, а стал пузырек!

– Клименко! Вас же серьезно спрашивают, - сморщился председатель. Серьезно спрашивают, серьезно и отвечайте!

– Куда уж тут серьезнее! И этикетка та же, и стекло толстое, зеленое, а размер - пузырек. И на пункте ие берут.

– Потому что, голубчик, нестандарт!
– ласково отозвалось из зала, и все повернули головы на этот голос.
– Со всей бы охотой принял бы у вас, голубчик, ваши удивительные пузырьки, но, к величайшему моему сожалению, не имею права!

– Вот и Мильпардон подтверждает!
– обрадовался старик.

– Комиссией установлено наличие в квартире Клименко четырнадцати таких бутылочек, - в гробовой тишине зала сообщила старушка Крупнова.
– Я думаю, Степан Гаврилович, акт проверки сейчас зачитывать не стоит. Потом уж, по обоим заявлениям...