– Нет, ни о чем таком серьезном он не говорил. Я бы тогда не поняла его, вы же знаете, Матильда. Сперва мы поговорили о погоде, потом об оладьях и пышках. Он, оказывается, больше любит пышки. А потом (тут мисс Кикси понизила голос) - о бедном покойном сэре Джордже, какой он был хороший муж и...

– И сколько он оставил денег, не так ли, мисс Кикси?
– спрашивает миледи жестким голосом и со злой усмешкой.

– Да, милая Леонора, он с таким уважением отзывался о вашем незабвенном супруге, так тревожился о вашей и Матильдиной судьбе, что приятно было слушать. Ах, как он мил!

– И что же вы ему сообщили, мисс Кикси?

– Я сказала, что у вас с Леонорой девять тысяч фунтов годового дохода и...

– Ну, а он?

– Он - ничего. Я ведь и сама ничего больше не знаю. Мне бы хоть девяносто иметь, - сказала бедная Кикси, возведя глаза к небу.

– Еще чего захотела! А не спрашивал ли мистер Дьюсэйс, на каких условиях завещаны деньги и кому из нас?

– Спрашивал, но этого я не сумела сказать.

– Так я и знала!
– воскликнула миледи, стукнув о стол чайной чашкой. Так я и знала!

– Что ж тут такого, леди Гриффон?
– сказала мисс Матильда.
– Незачем бить чашки - вопрос был вполне невинный. Элджернон - не какой-нибудь интересант. Он - воплощенная искренность и великодушие! У него и у самого достаточно земных благ; и он не раз говорил мне, что хотел бы, чтобы его избранница не имела ни гроша, - тогда он мог бы доказать ей чистоту своих чувств,

– Не сомневаюсь, - сказала миледи.
– А кто же избранница? Неужто мисс Матильда Гриффон?
– И она вышла, хлопнув дверью, а мисс Матильда, по своему обыкновению, разрыдалась и принялась изливать свою тоску и любовь на груди у мисс Кикси.

ГЛАВА IV

Кажется, клюнуло

На другое утро мы с хозяином явились к Гриффонам; я занялся горничными, а он пошел строить куры дамам. Мисс играла на гитаре, а миледи сидела за кучей бумаг - тут и счета, и чековые книжки, и письма от поверенных. Эх, мне бы ее заботы, особенно при девяти тысячах дохода! Все дела в доме вела миледи. Мисс была для этого чересчур чувствительна.

При появлении хозяина мисс Матильда просияла и грациозно указала ему на место подле себя; он сел. Миледи только подняла глаза, приветливо улыбнулась и опять за бумаги.

– Леди Гриффон получила письма из Лондона, - говорит мисс.
– От всяких там скучных поверенных и прочее. А вы посидите со мной, гадкий вы человек.

Он садится.

– Охотно, дорогая мисс Гриффон, посижу с вами тет-а-тет.

– А вчера у посланника, - говорит мисс (после вступительных любезностей), - мы познакомились с одним вашим другом, мистер Дьюсэйс.

– Это, очевидно, был мой отец; он очень хорош с посланником. Третьего дня он навестил и меня.

– Милейший старый джентльмен! И как же он вас любит, мистер Дьюсэйс.

– О да!
– говорит хозяин, возводя глаза к небу.

– Он только о вас и говорил и так вас хвалил! Хозяин вздохнул свободнее.

– Отец очень добр, но он слеп, как все отцы, и чересчур ко мне снисходителен.

– Он говорил, что вы его любимый сын, и сожалел, зачем вы не старший. Я могу оставить ему только скромную долю младшего сына, сказал он, но у него есть талант, знатное имя и собственные средства.

– Средства? О да, да, в этом я не завишу от отца.

– Две тысячи в год, наследство вашей крестной, как вы нам говорили?

– Вот именно, - кивает мой хозяин, - а этого вполне достаточно, милая мисс Гриффон, при моих скромных привычках.

– Кстати, - прерывает его леди Гриффон, - раз уж речь у вас зашла о денежных делах, пособили бы мне, бедной! Подойдите сюда, скверный мальчик, и помогите мне подсчитать.

Он, конечно, со всех ног! Садится около миледи, а у самого глаза так и горят.

– Вот, взгляните, - говорит она.
– Мои агенты сообщают, что получен перевод на семь тысяч двести рупий, а в рупии два шиллинга девять пенсов. Сколько это будет в фунтах и шиллингах?
– Хозяин ей старательно высчитывает.
– Девятьсот девяносто фунтов. Допустим. Не стану проверять - чересчур утомительно. А теперь другое. Чьи это деньги - мои или Матильды? Понимаете, это - проценты с некоего капитала в Индии, которого мы еще не трогали, а из завещания сэра Джорджа я никак не пойму, что делать с этими деньгами, кроме как тратить. Что же нам делать, Матильда?

– Ах, мама, вы уж сами решайте.

– А вы что скажете, Элджернон?
– Тут она кладет ему руку на плечо и заглядывает в лицо, этак завлекательно.

– Но я не знаю, как сэр Джордж распорядился деньгами, - говорит он. Для этого вам нужно показать мне его завещание.
– О, с удовольствием!

Хозяин точно на пружинах подпрыгнул - даже схватился за стул.

– Вот смотрите: у меня здесь только копия, я ее сняла с бумаги, которую собственноручно написал сэр Джордж. Военные ведь редко обращаются к адвокатам; это он написал в ночь перед сражением.
– И она прочла: "Я, Джордж Гриффон и т. д. и т. п.
– ну, обычное начало - будучи в здравом уме м-м-м-м - назначаю своими душеприказчиками Томаса Абрахама Хикса, полковника на службе Ост-Индской компании, и Джона Монро Мак-Киркинкрофта (торговый дом "Халф, Мак-Киркипкрофт и Добс", в Калькутте), а все мое имущество завещаю моей жене Леоноре Эмилии Гриффон (урожденной Кикси) и моей единственной законной дочери Матильде Гриффон. Проценты с капитала завещаю им поровну. Самый капитал хранить неприкосновенным вплоть до смерти моей жены Леоноры Эмилии Гриффон, после чего он переходит к моей дочери Матильде Гриффон, ее наследникам, душеприказчикам или правопреемникам".