Бокалов, разумеется, тоже не оказалось. Воспользовались кружкой, граненым стаканом да фарфоровой чашкой без ручки (посуда получше все еще не была распакована после переезда)

Ритуал, пусть и чисто символически, был соблюден, и это прибавило событию торжественности, непринужденности, придало веселья. Была подана чашка еще теплых вареников с творогом. Андрей назвал приготовленное именинницей блюдо вкуснятиной, и это было, судя по ее благодарной улыбке, лучшим подарком (о них, чтоб не конфузить гостя, прибывшего с пустыми руками, разговора не велось).

– Ну, рассказывай, что нового на нашем хуторе, - поинтересовалась Ольга Готлобовна под конец ужина.

– Кой-какие перемены произошли. После вашего отъезда стало полегче домохозяйкам - их перестали гонять на работы. Да и у нас отпала надобность относить малышей к Вере в ясли, а вечером разносить обратно.

– Нам с Клавой это не было в тягость.
– именинница со значением зыркнула на гостя.

– Потому что в награду предстояли свидания, - разгадала смысл ее замечания мать.

– Но у нас дел не убавилось, - продолжил рассказ Андрей.
– Некоторые женщины, которых гоняли на картошку, ухитрились оставить невыкопанные рядки, и мы помогли потом их выкопать. Моей крестной, например, к мешку с ее собственного огорода добавилось еще пять.

– Какие вы, право, молодцы!
– похвалила Ольга Готлобовна.
– Везде бы так - и женщинам, оставшимся без кормильцев, было бы намного легче пережить это страшное время... Вы только своим подшефным помогали или. .

– Не только. Но им в первую очередь, - пояснил он.

– А на том порядке ребята тоже шефствовали?
– поинтересовалась Марта.

– Да, но не все и не всем. А когда поспела кукуруза колхозная, мы и тут не прозевали, трудились с утра до ночи, - добавил Андрей.
– Так что запаслись в зиму и картошкой, и семечками, и кукурузой. А также топливом и кой-каким кормом для коровы.

– Просто невероятно!
– не столько ему, сколько про себя заметила Ольга Готлобовна.
– Пацаны, еще совсем дети, а показали себя как взрослые, высокосознательные граждане!

– А че тут невероятного?
– возразил высокосознательный гражданин.
– Мы ведь не маленькие, понимаем: батьки защищают Родину не щадя жизни, матерям тоже не легче, особливо многодетным. Кто им поможет? Вот и не сидим сложа руки.

Догадываясь, что молодежи не терпится остаться наедине, после непродолжительной беседы мать предложила:

– Я уберу со стола сама, а вы можете идти. Только хочу предупредить: долго не засиживайтесь, разбужу рано. Тебе, Андрюша, необходимо покинуть станицу как можно раньше.

– Почему-у?
– Марта, уже переступившая было порог своей комнаты, вернулась. Мать снова предложила им присесть.

– Так и быть, открою служебную тайну... Поступило распоряжение коменданту организовать облаву на подростков, и, по моим прикидкам, это произойдет со дня на день.

– А зачем они им?
– в один голос спросили оба.

– Формируется - а может, уже и сформирован - эшелон с продовольствием для отправки в Германию. Чтобы партизаны не пустили его под откос, к составу прицепят вагоны с детьми. Это у фашистов испытанный прием...

– А где намечается проводить облавы?
– обеспокоился Андрей.
– Не на хуторе, случайно?

– Ни где, ни когда именно будет это происходить, мне, к сожалению, не известно. Одно несомненно: раз приказ поступил в здешнюю комендатуру, значит, где-то поблизости. Возможно, что в самой станице. Поэтому я и...

– Так ведь надо же что-то делать! Как-то сообщить людям. Это же... я не знаю...

– Милый мой мальчик, я тоже не знаю. Не пойдем же мы с вами объявлять об этом по дворам. Даже если всего лишь развесить объявления, и то меня тут же схватит гестапо: документ совершенно секретный.

– Ну и ну!
– произнесла Марта.
– У меня аж сердце защемило...

– Вот так дела!..
– в растерянности воскликнул и Андрей.
– И что, их увезут аж в Германию?

– Всяко может случиться. Но будем надеяться на лучшее. Эшелону предстоит неблизкий путь по российской земле, через зоны, контролируемые народными мстителями. Они наверняка найдут возможность и ребят спасти, и пустить под откос паровоз вместе с награбленным добром.

– А наши, кубанские партизаны узнают про этот поезд?

– Вполне возможно, - ответила Ольга Готлобовна неопределенно.
– А теперь вот и ты знаешь. И чтоб не влипнуть в историю, тебе следует уйти завтра с восходом солнца.

В своей комнате Марта ощупью нашла спички, зажгла керосиновую лампу; не успела, вкрутив фитиль, ступить и шагу, как очутилась в объятиях. Притиснув к груди, он отыскал ее губы и - впервые за все время дружбы - поцеловал не "в щечку". Затем усадил на оказавшуюся рядом кровать и сел сбоку.