Звать на помощь? Но вокруг не было никого. Да он этого и не хотел. Погибать - так вместе!

– Жаль только, что так короток наш век оказался, моя любимая! выдохнул он одними губами в беспощадную ночь.

Она-таки перетащила его на свою сторону, и оба нависли над бурлящей рекой, поющей свой Рождественский гимн...

– Женька... прощай!
– крикнул Никита, зажмуриваясь...

Он ждал, что сейчас Яуза в первый и в последний раз обнимет его.

И тут... На колокольне Андроникова монастыря ударил колокол. Раз, другой... Звонили к заутрене.

Рождество!

– Милая моя...
– синими губами выдохнул Никита.
– Видишь, дождались. Вот оно, Рождество!

Она качалась над вспенивающейся водой с помертвевшим лицом. Казалось,его подруга ничего не слышит сейчас, не соображает.

Но настойчивый благовест достиг и её слуха. Она открыла глаза... и дико закричала.

И тут Никита понял, что сейчас она свалится от испуга, потому что все, что она прежде делала, происходило с ней как бы во сне... в трансе.

– Держись за меня!
– крикнул он. Но крика не вышло, потому что он сорвал голос...

– Я... дер...жусь...
– еле слышные звуки в ответ.

Он кое-как взобрался на верх чугунного парапета, укрепился там, крепко обхватив ногами перила, потом втащил её за собой и потянул подальше от воды - кземле. Оба ничком повалились на землю - в снег. Женя лежала с закрытыми глазами - лежала как мертвая. И задыхаясь, стуча зубами, он все-таки постарался сказать ей главное. Сказать, чтоб у неё достало сил, чтобы вернуться. В жизнь, в город... к нему.

– Женька... твоя мама... её убила эта гадина - твоя тетка. Она колдунья. Она хотела, чтобы и ты... И кольцо это - оно не мамы твоей... с его помощью она тебя удерживала... ну, теперь ты понимаешь. Она же все время врала тебе, эти нелюди - они же ведь не живут! Вспомни скамью Врубеля. Ты тоже сможешь так! А может быть, даже лучше. Только ты не сдавайся, слышишь? Никогда. Этого они и хотели... чтобы никогда... ты не стала... собой.

Тутспособность что-либо ощущать изменила ему, и он провалился куда-то. А когда очнулся увидел, что Женя - его любимая и свободная Женька спала на снегу, положив голову ему на плечо.

И улыбалась во сне.

А на колокольне Андроникова все звонил благовест, славя наступившее Рождество.

Очнувшись, они из последних сил добрели домой. Никитины родители больше не охали - поняли, что с ребятами что-то серьезное произошло. Они решили, что те сами им все расскажут. Промыли перекисью, помазали винилином и забинтовали ожогина руках сына. Напоили его подругу горячим чаем с малиной. И положили спать: Женю - в Никитиной комнате, а его - на полу в гостиной. Там, на диване уже спал дядя Сережа. Спал, положив начинавшую седеть голову на изодранную руку.Спал победителем!

– У Сергея Александровича жена с детьми в Рыбинск уехала. Он их на разведку послал - дом на острове покупать!
– шепнула мама, целуя сына и поправляя край сбившегося одеяла.

– Мам, какой Рыбинск? Какой остров? У них же дача в Химках есть... сквозь забытье пробормотал, улыбаясь, Никита.

– Ну, это ближняя. А то будет дальняя, - Ольга не выдержала и расхихикалась совсем как девчонка.
– Ну, ты ж понимаешь, дядя Сережа не угомонится, пока себе новую головную боль не отыщет! Знаешь...
– она чуть-чуть помедлила и погладила его руку.
– А твоя подружка... Женя... кажется, у неё очень хорошая улыбка.

– Да!
– блаженно потянулся Никита.
– Ох, мам... мне так хорошо!

Он хотел что-то ещё сказать, но уже проваливался в необъятные перины снов, которые спешили к нему. Чтоб он мог отдохнуть и завтра встретить праздничный день сулыбкой...

Всех пригрел ипримирил этот дом в Сыромятниках - в старинном районеблиз Яузы в центре Москвы... Дом, в котором случаются чудеса.

А впрочем, они в каждом доме случаются. Просто надо в них верить и ждать. Ивсегда оставлять для них щелочку чуть приоткрытой. Не дверную щель - нет! Там, в душе...

А старуха... В ту самую ночь под Рождество в доме старухи случился пожар. Все сгорело: и старинная мебель красного дерева, и драпировки, и снадобья, и рояль с тараканами... но ни тела, ни золота, ни камней драгоценных нигде не нашли.