В заведении по имени «Кофе Zen» было ожидаемо безлюдно. Из двух десятков столиков оказалось занято три или четыре. К радости моей, пустовало и любимое мое место – у огромного, от потолка до пола, окна с видом на вокзальную площадь, которую в сизоватой бензиновой дымке обтекал бурный поток машин.

– Кофе? – спросила симпатичная девушка из-за стойки.

Белая ламинированная визитка извещала, что зовут девушку Валентиной и она здесь старший менеджер. Такая молодая – а уже старший: завидная карьера для здешних мест.

– Спасибо, пока воздержусь. – Я присел напротив окна и повесил на спинку стула ветровку.

Самая дешевая порция у Zen’ов стоила около пяти евро; столько у меня нет и до зарплаты не будет. Разве что Ларягин выполнит обещание и угостит меня. Кстати, пора бы ему уже появиться…

Старший менеджер Валентина, не послушав меня, поставила на мой стол чашку с двойным кофе, изящную фарфоровую сахарницу и маленький, похожий на кукольный, молочничек.

– За счет заведения, Сергей Михайлович, – сказала она.

– Мы знакомы? – заинтересовался я.

Незнакомые люди довольно редко узнавали меня после отсидки. Срабатывал стереотип восприятия. Восемь месяцев назад телеящик растиражировал картинку из зала суда, на которой я был худ, обстрижен под ежик и носил очки в стальной оправе. Теперь я слегка нагулял жирок, вернулся к своей обычной, чуть длинноватой по современным меркам шевелюре и контактным линзам.

– Два года назад вы нам читали спецкурс в Институте переходного периода, – напомнила девушка. – По психологии современного бизнеса. Я на все ваши лекции ходила, и вы мне еще первой зачет поставили… Совсем меня не помните?

Два года назад Генпрокуратура на пару с ФНС уже вовсю поджаривали мне пятки, и тогдашние дела за рамками «Пластикса» я исполнял на чистом автомате. Вроде бы я на самом деле читал кому-то какой-то спецкурс. Зачем? Не отложилось в памяти. Видимо, не мог отказать Егору. Или, кажется, просто хотел пореже заходить в наш головной офис – уж больно тягостно было глядеть на вывороченные паркетины и выбитые деревянные панели после непрерывных, нескончаемых, бессмысленных, а потому еще более унизительных, обысков. Какие уж там, господи, студентки! Я номер своей банковской ячейки не с первого раза мог назвать.

– А если я скажу нет, вы унесете кофе обратно? – спросил я.

– Вы все шутите… – Старший менеджер Валентина вернулась за стойку. По-моему, несколько разочарованная.

Боюсь, я упустил выгодный момент, когда у девушки принято спрашивать, занята ли она сегодня вечером. Зато уж кофе мне, по крайней мере, достался честным путем: за бесспорные былые заслуги, а не за сомнительные будущие. Да и куда я мог бы ее пригласить? В однокомнатную конуру – чтобы потом у нее же утром стрелять сигареты? У олигарха из романа толстой детективщицы хотя бы оставалась мелочь на карманные расходы.

Я подлил молока, добавил сахара, размешал, но выпить кофе мне сегодня было не суждено.

За окном послышался глухой удар, взвизгнули покрышки и мимо окна пронесся, набирая скорость, новенький серый «Форд»; я успел заметить светлые волосы человека за рулем, его острый нос и плотно сжатые губы.

С улицы тут же раздались крики – крики не боли, а возмущения. Так выплескивают злость свидетели какой-нибудь мерзости, бессильные помочь, спасти или хотя бы поймать. Полный самых дурных предчувствий, я выскочил из кофейни. И первым, кого я увидел, был Денис Ларягин.

Вокруг его тела быстро кристаллизовалась толпа любопытных прохожих: смерть хорошо одетого человека среди бела дня, да еще в центре Москве, – это у нас пока редкость.

– Скотина, лихач проклятый! – громко возмущался женский голос где-то сбоку от меня. – Этот только вышел из тачки, а тот его – р-раз, как нарочно, даже на тротуар колесом заехал.

Денис лежал на краю тротуара, в трех шагах от своего «мерса» и в пяти от дверей кофейни. Высокий сильный мужик, он теперь был похож на большой манекен, кем-то злодейски изломанный и потом наспех, халтурно склеенный – лишь бы части кое-как держались, лишь бы ноги, руки и голова из папье-маше оказались примерно на тех же местах, где и раньше.

– Ублюдки, алкаши поганые, – услышал я за спиной другой возмущенный голос, тоже женский, – просто зла на них, сволочей, не хватает! Зальют зенки и ничего вокруг не видят!

– В Москве каждое второе ДТП – или пьяный за рулем, или наркоман, – возник третий голос, мужской и старческий. – Я точно знаю, у меня у самого племянник в ГАИ…

Я продолжал тупо глядеть на мертвого Ларягина, а думал о том, что белобрысый тип за рулем «Форда» не очень-то смахивал на обычного алкаша или обкуренного нарка. Скорее – на пса, который уловил в воздухе кем-то брошенную четкую команду. И не задумываясь выполнил ее.