– Дай движок глянуть!
– с блеснувшим в глазах огоньком профессионала робко попросили «цветные трусы».

Во-во, только этого не хватало!

– А что тебе под капотом глядеть?
– нахально отказал я.
– Ты ж водила, а не механик, не поймешь все равно ни… черта, там все на интегральных схемах и топонимике.

– Водила… - вдруг обиделся он.
– Да я знаешь какой мастер был? Первый люкс! Развалилась наша лавочка - кто на нары, кто - в бега, а мне выпало за баранку сесть. Дай глянуть - душу поласкать…

– Так у нее ж капот не открывается!
– Наглость - лучшее средство в любой борьбе.
– Условие фирмы - гарантия на пятнадцать лет. Никакого обслуживания, только горючку заливай. Но если вдруг что - поставляют за свой счет любую другую модель.

– Ну дают немцы!
– напомнил о себе белобрысый.

– Одесситы, - ревниво уточнил я.
– Сейчас по всей Европе мода такая пошла. Даже этот… Мюрилин Диор в такой тачке ездит - копия нашей «Победы», если кто помнит…

– Ну, - уважительно протянули «трусы».
– Как не помнить - первая моя тачка. Считай, еще пацаном по болтикам собрал. Броневик! Двенадцать годков на ней калымил, пока не зарвался - конфисковали… Теперь где-нибудь в Тараканий какой-нибудь темный пенсионер-ветеран свою старую красно-коричневую жопу в ней греет, - сказал с таким искренним презрением, будто сам он - истинный демократ - живет и работает, по крайней мере, в Париже, закончив последовательно МГУ, Кембридж и Сорбонну.

– Ладно, парни, - озабоченно прервал я нашу милую беседушку.
– Шеф поручение дал, он ждать не любит…

– Крут?
– с лакейским участием отозвался белобрысый.

– Да ничего, в общем-то, ладим… Но если что - у него не задержится… Но за своих - горой!

– А он кто? Московский?

Я усмехнулся, огляделся, подмигнул и с выразительной томностью возвел к небесам свои лживые очи. Всю эту примитивную мимику надо было понять так: мой деловой круг на порядок выше, им он недоступен, и всякая информация о нем для них не только недосягаема, но и просто опасна.

– Так что, мужики, не задавайте глупых вопросов - не получите грубых ответов.

– Я тебе не мужик, - вдруг оскорбился белобрысый.
– Мужики в поле…

– Это точно, - дружелюбно согласился я и не сдержался: - А холуи - в «Вольве».

Он засопел и начал выбираться из машины, одновременно запуская красную волосатую «лопату» под мышку. Остальные тоже сделали несколько шагов, окружая мою машину.

– Не спешите, коллеги, - спокойно посоветовал я, ныряя за руль и запуская двигатель, - а то я вам такой ночной таран в подмосковном небе устрою… - Но ссориться с ними в мои планы не входило, хотя и очень хотелось. Я круто переменил курс.
– Стоп, парни, погорячился. Ради красного словца ляпнул, - примирительно сказал я.
– Есть такой недостаток. Трепану, потом сам жалею. Приношу свои искренние извинения. Тем более что хлебаем мы из одной кормушки.
– И я протянул белобрысому раскрытую коробку «Джи Пи Эс».

Он еще немного попыхтел, убрал свою газовую пушку, взял сигарету, закурил, потом - халявная натура - вытянул еще две и положил на полочку в машине.

– Не знаешь, - спросил я его, - сама здесь сегодня?
– Мне было известно, что Домом моделей командовала какая-то дама, но ни ее имени, ни «псевдонима» я не имел.

– Хозяйка-то, - ухмыльнулся белобрысый, - Серафима? Кто ее знает! Но должна быть. Как же без нее? Мы этот Дом-модель Дом-бордель зовем. Здесь хозяйка телок напрокат дает. Девки - блеск. Я и сам пользовался. Но дают не всех и не каждому, по чину. Самых крутых для больших людей держат. Ты, значит, для шефа приехал невесту на ночь выбрать? Что ж у вас, в столице нашей Родины, своих телок мало?

Я ухмыльнулся: коммерческая тайна.

– Пригляди за тачкой, ладно? Я скоро. Пиво за мной.

На верхней ступеньке, преградив вход, маялся охранник: расставив ноги, руки за спиной (и когда научился?), на поясе - дубинка, на лице - рябинка, сонный, тяжелобезразличный взгляд.

– Куда?
– грубо спросил он, когда я почти ткнулся головой в его живот.

– К самой, - так же грубо отрубил я.

На его лбу собрались морщинки, трудно зашевелились, глаза еще больше затуманились - соображает, пытается ворочать заржавевшими без практики шариками. Сообразил!

– Зачем?

– Фирма мне сказала: если Рябой спросит, пошли его на…

Он ухмыльнулся - такой ответ был вполне доступен его пониманию, ясен и понятен - и сделал шаг в сторону, пропуская меня в здание.

Снаружи Дом моделей, даже облепленный по всем своим облупленным стенам разномастной рекламой, более всего походил на кирпичный барак или казарму. Впрочем, так оно и было - до революции здесь квартировал какой-то конно-гвардейский полк. И я вспомнил об этом, когда вошел внутрь: здесь одуряюще пахло конюшней, где вспотевшие после скачек лошади перебирают ногами, стучат копытами и встряхивают растрепанными гривами. Но в конюшне, надо полагать, не бывает такого шума: дурная музыка, аплодисменты, топот ног, свист, визгливые возгласы распорядителей и посетителей.

В холле я осмотрелся и вздохнул. Мебель, рекламные листы на стенах, одноногие пепельницы по углам, вазы с искусственными цветами - все здесь было рваное, ломаное, пыльное, затасканное; не было ни одной новой или хотя бы целой вещи. Вытертые подлокотники и лопнувшие подушки кресел, царапины, следы загашенных сигарет и неприличные слова на полировке столешниц. Как будто какая-то фирма решила наконец обновить свой ставший уже неприличным интерьер и выбросила все атрибуты на помойку, а Дом моделей подобрал и с дикарским благоговением расставил по углам и развесил по стенам весь этот хлам. Наверное, и персонал такой же, особенно - девочки. Ну и вкусы же у нашей элитарной провинциальной мафии…