На полянке они присели на поваленное дерево.

– Борис, - сказал Алексей Палыч, - я, кажется, понял. Вчера, когда мы ужинали...

Вчера, когда в доме Мухиных ужинали, за столом собралась вся семья: Анна Максимовна еще не ушла на дежурство, Алексей Палыч уже пришел из школы, дочь Татьяна успела вернуться из города, а летчик Саша был отпущен сразу после работы, как и все нормальные люди.

Анна Максимовна была в плохом настроении: Андрюша сегодня капризничал, днем не спал, и она не успела сбегать в магазин, до которого было двести метров.

– Разносолов не будет, - предупредила Анна Максимовна.
– Ешьте что дают.

На эту реплику никто не ответил. Алексей Палыч, как человек, чувствующий за собой вину, старался быть незаметней; дочка, понимавшая, что мать чем-то раздражена, понимала также, что в ближайшие лет пять Анна Максимовна еще будет нужна. Летчик Саша был вообще молчалив от природы.

Но сегодня Анне Максимовне очень хотелось, чтобы ей возразили.

– Ну, что же молчите?
– спросила она.
– Рассказали бы хоть кто-нибудь, как день прошел.

На это предложение тоже никто не откликнулся.

– Татьяна?

– Мам, ну что у меня может быть нового? Лекции... скоро зачеты...

– Алексей?

У Алексея Палыча новости были - такие новости, что о них не то что говорить, а даже думать не хотелось.

– У меня, Аня, ничего, все по-старому.

Анна Максимовна взглянула было на Сашу, но тут же безнадежно махнула рукой.

– Выходит, у меня одной новости, - сказала она.
– У нас в доме завелись мыши. Довольно странные мыши. А может быть, крысы. Правда, я еще не встречала таких крыс. Продукты едят вместе с жестянками.

При слове "продукты" Алексей Палыч слегка похолодел.

– А что случилось?
– спросила Татьяна.

– Сама понять не могу, - сказала Анна Максимовна.
– Сегодня полезла на полку в прихожей, хотела Андрюшке баночку яблочного сока открыть. Смотрю - как будто чего-то не хватает. Стала считать - не хватает двух пачек "Малыша", двух баночек сока и пачки рисово-молочной смеси.

За столом снова установилось молчание.

Летчик Саша, несмотря на природную скромность, обладал воображением. Он представил себе, как ночью, под одеялом жует рисово-молочную смесь, и покраснел. Алексей Палыч тоже покраснел, но совсем по другой причине.

– Ну ладно - мыши, - продолжала Анна Максимовна.
– Но баночки-то стеклянные с железной крышкой. Их не то что мышь, собака не унесет.

– Может, ты скормила и забыла?
– предположила Татьяна.

– Как же я могу забыть?
– возмутилась Анна Максимовна.
– Разве я не помню, сколько заплатила! Два двадцать пять, три раза по шестьдесят четыре, рубль семьдесят семь и сосиски по два шестьдесят. Восемь пятьдесят четыре! Две копейки она не сдала, я промолчала. Восемь тридцать шесть. Как раз на три двенадцать не хватает.

Из этого подсчета, понятного только Анне Максимовне, было ясно, что ошибиться она не могла.

– Куда же все это делось?
– спросила Татьяна.

– Вот и я интересуюсь - куда.

– Но ведь не мы же съели, - сказала Татьяна.

– А кто? И не в деньгах дело. Просто интересно - кто мог взять? Украли, что ли?

– Теперь уже и мне интересно, - сказала Татьяна.

Алексей Палыч кашлянул.

– Таня, перестань спорить с матерью, дай ей спокойно поужинать.

– Разве я спорю?
– спросила Татьяна.
– Если из дома пропадают никому не нужные вещи, то просто любопытно, кто их мог взять.

– Не нужные никому, кроме ребенка, - осмелился заметить Саша, и у Алексея Палыча задрожали колени. Молчаливый Саша попал в самое яблочко. Ведь детское питание не нужно никому, кроме ребенка. Ребенок сам взять не может. Значит, продукты _взяли_ _для_ _ребенка_. Такой, и только такой, вывод следовал из Сашиных слов. Алексей Палыч понимал это совершенно ясно. Теперь оставалось только выяснить: _кто_? Дальше Алексей Палыч боялся думать.

– Выходит, он сам взял?
– И Анна Максимовна кивнула на кроватку, где в позе лягушки, распластавшись на животе, сладко спал Андрюша.

Алексей Палыч произнес нечто среднее между "ха-ха" и "хе-хе", показывая тем самым, что шутку жены он оценил. И напрасно произнес. Ведь сказано: не высовывайся...

– Алексей, а уж не ты ли?
– спросила Анна Максимовна.

Тут пришла пора сказать, что Анна Максимовна не ошиблась: продукты похитил как раз Алексей Палыч. Но признаваться у него не было никакого желания, потому что тогда-то и возникал самый страшный вопрос: _зачем_?

Ответить на этот вопрос Алексей Палыч не мог и потому избрал популярную среди неопытных преступников тактику: на вопрос отвечать вопросом. В этой тактике было два преимущества: первое - он не лгал; второе - он заставлял следователя самого отвечать на свои же вопросы.