Рыков, как сказано, обманывает партию, рассказывая ей, будто оппозиция хочет увековечения тех исключительных мер, до которых на одиннадцатом году диктатуры довела нас, к стыду нашему, послеленинская политика. Чего хочет оппозиция, ясно сказано в документах ее, представленных Конгрессу. Но Рыков полностью прав, когда говорит: "Главная задача троцкистов заключается в том, чтобы не дать этому правому крылу победить". Именно так. Правильно. Победа правого крыла была бы последней ступенькой термидора. От победы правого крыла наверх, к диктатуре, уже нельзя было бы подняться одними лишь методами партийной реформы. Правое крыло есть тот крюк, за который тянут враждебные классы Победа правого крыла была бы лишь временно замаскированной победой буржуазии над пролетариатом. Рыков прав: главная задача наша заключается сейчас в том, чтобы не дать правому крылу победить. А для этого надо не убаюкивать партию, как делают Зиновьевы, Пятаковы и им подобные, а наоборот: с удесятеренной силой бить тревогу по всей линии.

Мы говорим нашей партии, и мы говорим Коммунистическому Интернационалу: Рыков открыто приступает к сдаче Октябрьской революции враждебным классам. Сталин переминается с ноги на ногу, отступает перед Рыковым и бьет по левым. Бухарин запутывает сознание партии паутиной реакционной схоластики Партия должна поднять свой голос. Пролетарский авангард должен сам взять в руки свою судьбу. Партии нужно широкое обсуждение всех трех линий: правой, центристской и ленинской. Партии нужно возвращение оппозиции в ее ряды. Партии нужен честно подготовленный и честно созванный партийный съезд.

Л. Троцкий

Алма-Ата, 22 июля 1928 г.

* "Карл Иванович", о котором речь в конце письма, есть старый латышский большевик, каторжанин Грюнштейн Жена его, "Р. А.", тоже, помнится, бывшая каторжанка "С А ", которой адресовано письмо, есть сестра жены Грюнштейна Л Троцкий].

Дорогая С. А.

По-видимому, одно мое письмо к Вам пропало. Незачем говорить, что меня очень обрадовало Ваше присоединение к нашему заявлению. Надеюсь, что до Вас дошел уже оконча-тельный текст заявления, а также копии других документов, посланных Конгрессу, в частности, и "Послесловие", посвященное июльскому пленуму. Разумеется, коллективный характер имеет только заявление. Остальные документы посланы за личной ответственностью.

Уже с месяц тому назад я получил из Москвы коллективную телеграмму от неизвестной мне группы лиц насчет того, что мое отношение к левому курсу снимает разногласие. С другой стороны, я слышу с разных сторон, что Влад. Мих. Смирнов и др. ведут жестокую критику нашего капитулянтства. Пока дело касалось обсуждения, поругаться не грех. Но документы теперь налицо, и по отношению к ним надо занять ясную и определенную позицию.

После июльского пленума некоторые товарищи заявляют: "Ну, вот видите, ничего не вышло". Эти товарищи правы, поскольку критикуют вульгарно-примиренческие тенденции в нашей среде и иллюзии насчет способности центристов выйти на марксистскую дорогу. И примиренчество, и легковерие жестоко наказаны. Но эти товарищи не правы, поскольку они думали (если думают), что июльский пленум подводит последнюю черту под взаимоотношениями центра и правой. Нет. Главные трения еще впереди, и они должны прорваться наружу. Закон зигзагов вправо и влево остается в силе, но темп зигзагов, скорее, должен ускориться, чем замедлиться Нам надо стоять без каких бы то ни было шор на глазах и зорко вглядываться во все изгибы обстановки. Партия должна по-прежнему знать, что мы готовы поддержать всякий хотя бы и не решительный, половинчатый шаг в сторону пролетарской линии, разумеется, при сохранении полной нашей идейной самостоятельности и критической беспощадности по отношению ко всякой половинчатости, дряблости, не говоря уже об аппаратно-бюрократическом штукарстве.

На Конгрессе наши документы читали по делегациям, читали, как сообщают, с очень большим вниманием. Читаются они и в стране. Я уже из ряда городов (Москва, Воронеж, Одесса, Херсон и пр.) получил телеграммы, извещающие о присоединении единомышленников к нашим документам. При выработке этих последних большое значение имела активная наша переписка, которая дала мне возможность быть в курсе взглядов и настроений многих десятков товарищей, не говоря уже о том, что эта переписка ставила передо мной ряд вопросов, мимо которых я мог бы иначе пройти...

Вопрос о возвращении нашего места в партии сейчас стал неотделимым от вопроса о восстановлении правильной линии самой партии. Думать, что можно дипломатически пробраться в партию, а затем уж вести политическую борьбу за ее оздоровление, наивно, чтобы не сказать крепче. Опыт Зиновьева, Пятакова и др. слишком красноречив. Эти люди сейчас гораздо менее в партии, чем за неделю до своего исключения. Тогда они высказывались, часть партии их выслушивала. Теперь они вынуждены молчать. Они не только не могут выступать с критикой, но даже и с похвалой. Статей Зиновьева не печатают. Центристы особенно грубо нажимают на зиновьевскую группу, требуя, чтобы она молчала и не компрометировала их. В чем же выражается пребывание этих раскаявшихся господ в партии? Не в том ли, что пред ними раскрыты двери госбанка и Центросоюза? Но для того, чтобы служить в Центросоюзе, поистине не было надобности сперва подписывать платформу, а затем отрекаться от нее.

По существу дела, в партии сейчас наша группа, а зиновьевская -- вне партии. Сафаровы, Вардины могут оказаться в "партии", лишь поскольку начнут нас прорабатывать Эти опустошенные субъекты так и рвутся в бой. Да, как бы и им еще не сказали центристы: "Не компрометируйте нас, пожалуйста, избытком рвения" .

О Конгрессе напишу, когда он закончится, вернее сказать, когда дойдут до Алма-Аты отчеты и необходимые материалы. Общее впечатление тяжко. Даже Бухарин жаловался в заключительном слове, что выступающие ораторы по основному докладу говорили, так сказать, по своим специфическим национальным делам и потребностям, или, как сказано у Глеба Успенского, "производили по своему делу шум", а общих проблем пролетарской революции почти не касались. Получалось впечатление речей не делегатов международной пролетарской партии, а национальных ходоков или ходатаев. Систематическое обезглавление всех секций Коминтерна не прошло бесследно. Но и доклад самого Бухарина лишен какой бы то ни было объединяющей идеи. Весь доклад из кусочков, точно сума нищего. Тягостное впечатление. Но об этом еще речь впереди.

Я имел на днях письмо от Ваших из Чердыни. Лето там убийственное, и здоровье Р. А плоховато Духом они с Карлом Ивановичем, разумеется, крепки, как всегда. Мы с Натальей Ивановной тоже проходим через стадию малярийного и всякого другого неблагополучия. Очевидно, дает себя знать надвигающаяся осень. Очень не хочется возвращаться в насквозь зараженный город Поэтому постараемся оставаться как можно дольше на своей дачной квартире, хотя малярия, как оказывается, знает доступ и сюда.

На этом пока кончаю Крепко жму руки Вам и всей Вашей колонии, которую Вы, надеюсь, познакомите с этим письмом.