Оберег запомнился отлично.

– Послал меня Господь с неба на землю, - глядя в глаза Савелию, грозно произнесла Алена.
– Подвязал меня Господь медным поясом! Закрыл меня Господь медным котлом! Замкнул меня Господь на тридевять замков! А ключи отдал Матушке Пресвятой Богородице!

Грянул в ушах у нее медный звон! Тридевять ключей в руке у Богородицы ударили громче колоколов!

Этого она не ждала, застыла, приоткрыв рот, - но это было прекрасно!

Алена смотрела сквозь потемневшее лицо убийцы - и видела ослепительно прекрасный свет, но не с небес - как будто тело ее облила сверкающая кольчуга, каждое звенышко которой бросало острый луч, как будто на груди у нее было стальное зерцало - огромная восьмиконечная звезда, чьи лучи вычеканены косыми ложбинами, и она испускала целый сноп белого света! Звон колотился в голову изнутри, и каждый всплеск ключей Богородицы порождал вспышку стальной звезды.

Но сквозь этот звон пробился далекий голос Савелия.

– Одному сатане нет никакого прощения!
– кричал он.
– И мне тоже нет!

Голос почему-то шел снизу.

И в нем была немалая сила.

Алена знала, что защитила себя, но ей мало было обороны - ярость вошла в сердце, ярость требовала немедленного нападения и сражения!

Сила проснулась - и эта сила сама знала, как ей вздыматься и разворачиваться. Алена торжествовала.

– Знаменуйся, раба Божия Алена, крестом животворящим - одесную и ошую, спереди и сзади!
– приказала она себе, но крестом осенилась лишь одним, широким и неторопливым.
– Крест на мне, рабе Божией, крест передо мной, крест за мной, крест - дьявола и всех врагов победивший! Да бежат бесове, вся сила вражия от меня, рабы Божией Алены, видевши, яко молнию, крестную силу опалающую!

– Нет, нет, не хочу! Не желаю!
– вопил Савелий, и вдруг Алена поняла, что он рухнул, что его бьет и корчит на полу у ее ног.

– Отыде, сатана, от храму и от дому сего, от дверей и от всех четырех углов!
– приказала она.
– Нет тебе, сатана, части и участия, места и покою, здесь крест господень, Матерь Христова, пресвятая Богородица и все Господне воинство! Отойди, сатана, от раба Божьего Савелия на тысячу дорог, на тысячу полей, где скот не гуляет, где люди не ходят. А здесь святая дорожка на святом месте и святым духом ограничена!

– Нет, не пойду, не желаю!
– заорал Савелий совсем уж истошным голосом - и вдруг Алена увидела его.

Она увидела его у своих ног, изогнувшегося, бьющего воздух руками и ногами, мечущего изо рта черную пену, и сам он почему-то оказался обнаженным и черным, до последней степени непристойным и отвратительным.

– Господи, помилуй!
– воскликнула Алена.

Это внезапное отвращение к бьющемуся в судорогах человеку приглушило звон Богородицыных ключей. Алена не могла более стоять рядом с Савелием, она шагнула назад, раз и другой, она отступила, а звон делался все тише, а светлая броня стала таять...

Сила-то была, а ощущать ее Алена вдруг перестала!

– Гришенька!
– вскрикнула она.
– Молись за меня, Гришенька!..

Неизвестно, что увидел и что понял Гриша, стоявший на коленях, спиной к Алене и Савелию, лицом к иконостасу, когда он обернулся. Но он вскочил и кинулся между ними, прикрыл собой Алену, раскинул руки крестом.

– Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный!
– призвал он. Алена, это же - искушение! Вот оно каково, Алена! Тебя ненавистью искушают!

Она поняла с единого слова.

Тот, кто овладел убийцей, перенес ее отвращение с себя на несчастного человека и переплавил его из божественной ярости в омерзение, подобное тому, какое может охватить при виде нечистот.

– А нет же!
– негромко сказала Алена.
– А не отдам я тебе его!

И начала сначала.

– Не я вызываю, не я закликаю, не я заговариваю. Вызывает, выкликает, заговаривает Пресвятая Богородица - скорая помощница, своими устами, своими перстами, своим Святым духом!

Алена протянула вперед руки, как бы отдавая их в полное владение Богородице. И знала, что этого мало - в ней была сейчас сила знания, полученного от Степаниды, сила действия, завещанная Кореленкой, но не было еще силы любви. Она не могла найти в себе ту любовь, которую заповедал Христос, к человеку, корчившемуся у ее ног. Гриша - тот мог найти в себе любовь, но она же делала его слабым и беззащитным перед сатанинским глумленьем.

Алена осознала это сейчас явственно - в таком была состоянии духа, что и более сложные истины постигла бы. И сообразила, как быть.

Сжались сами собой кулаки, взяв из воздуха незримые тридевять ключей. И раскрылись, как бы кидая те ключи в лицо злой силе, обуявшей Савелия!

Алена отказалась от надежной защиты медно-звонкого купола!

Эта защита мешала ей сразиться с врагом - ибо нельзя сражаться, имея в каждой руке по щиту.

Нужен был меч... меч? Нет, не оружие! Золотой жезл должны были сжимать эти пальцы, жезл, испускающий не сноп лучей, от коего вспыхивает и человеческая, и бесовская плоть, а единый, подобный игле, золотой луч, выжигающий каждую мельчайшую точку зла!