И тогда, протянув левую руку, Миоцен схватила со стола лежавший около тарелки Премьера кривой золотой нож и тихим, пронизанным ненавистью голосом сказала:

–  Я ждала. Ждала, что меня найдут и спасут. Я ждала века и века…

–  Я не могла найти тебя, - призналась Премьер.

–  Это доказывает, что все мои подозрения относительно тебя оказались истинными, - отпарировала Миоцен и назвала Премьера так, как ее никто не называл уже тысячелетия - Лиза.
– Ты действительно не заслужила своего кресла, Лиза.

Премьер еще попыталась ответить.

Но нож уже вонзился ей в горло. Миоцен победно и хрипло вскрикнула и изо всех сил дважды повернула нож, улыбаясь при виде крови, заструившейся по ее рукам.

Спустя секунду голова была отделена от шеи.

Лазер выстрелил с яркой вспышкой.

Лезвие света отполосовало половину кулака Памира, но он продолжал бить, чувствуя не боль, а лишь то, что его почерневшая плоть и края обгоревших костей продолжают вонзаться в лицо противника. Лишь спустя несколько секунд острая боль пронзила всю руку, и он слегка вскрикнул.

Враг глухо сопел, но в серых глазах на дымчатом лице появилось удивление.

Даже без рук у Памира было явное преимущество в тридцать килограммов. Он пустил в ход ноги, плечи и расплющил противника по закрытой двери шахты. Еще вспышка - и у него вместе с краем капитанской фуражки не стало части головы. Памир закричал громче, левая здоровая рука продолжала лупить хрипящее тело, ломай ребра и разбивая голову о гиперфибровую дверь.

Наконец с глухим стуком лазер упал на пол.

Памир перенес удары на живот и, схватив незнакомца здоровой рукой за шею, принялся мять и трясти его до тех пор, пока из раздавленного горла не перестали вырываться судорожные вздохи. Потом двинул коленом в пах, но, увидев на лице врага полное смирение, приказал себе остановиться и швырнул безжизненное тело обратно в проход.

Лазер валялся рядом с часами Уошен.

Памир поврежденной рукой нашарил, хотя и слишком поздно, свой бландер, переложил рукоять в здоровую руку.

Подкованный сапог, жесткий, как камень, ударил его в лицо, сломав сразу и скулу, и нос.

Он чувствовал, что отлетает к двери, и тут же выстрелил. Черно-синие вспышки сожгли вторую замахнувшуюся конечность.

Человек рухнул и тихо застонал. На дрожавших ногах Памир сделал несколько шагов по скользкому полу, стараясь держаться прямо, глядя, как лицо поверженного незнакомца успокаивается, и отчаяние светится уже только в серых глазах.

–  Убей меня, - потребовал он.

–  Кто ты?
– вопросом ответил Памир. Ответа не последовало.

–  Ты один из пропавших, так?
– Памир произнес это с уверенностью, ибо никакого другого объяснения быть просто не могло.
– Уошен жила в одном из ваших поселений?

В ответ на него глянули ничего не понимающие глаза.

–  Как тебя зовут?
– снова потребовал Памир. Серые глаза остановились на эполетах Памира, и хриплый голос тихо произнес:

–  Ты капитан первого ранга.

–  Да. Я Памир. Это мое имя.

–  Я не помню твоего имени, -вздохнул незнакомец.
– Ты, наверное, недавно в капитанах.

–  Ты что, знаешь весь список?
– Молчание.
– Должно быть, у тебя хорошая память.
– В молчании уже сквозила гордость.
– Но у Уошен тоже всегда была прекрасная память, - задумчиво добавил вдруг Памир.

При этом имени незнакомец вздрогнул и, заставляя себя быть спокойным, уточнил:

–  Ты знал мою мать?

–  Думаю, что лучше, чем кто-либо. Да и ближе. Это утверждение озадачило незнакомца, но он опять промолчал.

–  Ты похож на нее, - признался Памир.
– Особенно лицом. Хотя она была гораздо выше.

–  Моя мать… очень сильная…

–  Что?
– Молчание.
– Что?
– снова спросил Памир и поднял часы, пользуясь двумя оставшимися пальцами. Боль не утихала, но стала вполне переносимой. Этими же пальцами он подержал часы в воздухе перед лицом поверженного противника.
– Она мертва. Я имею в виду твою мать.

Я нашел только это и больше ничего. А уж мы облазали здесь все. И не нашли никакого тела.

Человек поднял глаза к потолку, и в них застыли слезы.

–  И это произошло здесь, в обиталище пиявок, да?
– догадался Памир.
– И ты видел, как она умирала?

–  Убей меня, - снова прохрипел незнакомец уже совершенно равнодушно.

Его сожженная нога начинала потихоньку восстанавливаться. Это было очень быстро для обычного пассажира, и, не имея другого ответа, Памир предположил:

–  Я знаю, откуда ты. Откуда-то из центра корабля. Так?

Незнакомец и глазом не моргнул.