— Есть столько вещей, о которых я тебе не говорила, что теперь не стоит упоминать о них, — начала она, и вдруг добавила с сожалением: — Мне жаль, что у меня вырвалась резкая фраза, Мартин, но я теперь так легко теряю терпение. Да, Торрингтон был осужден пожизненно.

— Его освободили больше года тому назад, — сказал Мартин, — и все это время он находится в Лондоне.

Он заметил странное выражение ее лица и быстро спросил:

— Маршалт знал и об этом?

Она покачала головой.

— Нет, если бы он знал, он не был бы так спокоен. О-о! — Она прижала руку ко рту. — Малпас! — прошептала она.

Он посмотрел на нее, пораженный, потому что и ему в голову пришла та же мысль в тот момент, когда она произнесла это имя.

— Маршалт должен был или знать или догадаться, — испуганным шепотом сказала она. — Он все время жил в соседнем доме, Бонни! Малпас — это Торрингтон!

— Торрингтон? Не может быть, — сказал Мартин. — Зачем это человеку с его богатством? Такая история хороша для романов и поэм, но я считаюсь с сухими статистическими данными, которые говорят, что на пять тысяч преступлений, совершаемых в Англии, едва ли одно совершается из мести. Человек не может так ненавидеть, чтобы двадцать лет думать о том, как уничтожить своего врага. Особенно Торрингтон, который ищет свою дочь.

Их взгляды встретились.

— Ты думаешь, поэтому он здесь? — быстро спросила Дора. Мартин пожал своими худыми плечами.

— Я ничего не знаю и могу только высказать предположение о полной возможности такого обстоятельства. И Торрингтон не жалеет денег, чтобы разыскать твою мать и своего ребенка.

Она покачала головой.

— Ты ошибаешься, — спокойно сказала она. — Торрингтон считает, что Одри умерла. Моя мать сообщила ему об этом, и то же самое сделал Маршалт. Лэси в прежние годы знал нашу мать. Она получила от Торринггона из тюрьмы только одно письмо. Оно все было лишь о ребенке. По совету Маршалта, мать написала мужу, что Одри умерла от скарлатины, и Маршалт тоже написал ему об этом. Лэси никогда не рассказывал мне, что было в этом письме, но я знаю, что он хотел причинить Торрингтону горе. Я знаю также, что Торрингтон упросил тюремного священника поместить дощечку в память умершей в одной из церквей в Роузбенке на Капском полуострове. Я знаю это, потому что Маршалт многое рассказал мне, узнав, что Одри моя сестра. Но если Торрингтон — не Малпас, значит, у Лэси был еще один враг.

Элтон ходил по комнате, засунув руки в карманы. Его взор был рассеян.

— Как ты думаешь, какое состояние у Торрингтона?

— Больше двух миллионов фунтов, — сказала она.

— Сколько бы он заплатил, чтобы узнать правду?

Она в бешенстве повернулась к нему.

— Доставить Одри такое богатство! — прошептала она сквозь стиснутые зубы. — Вернуть ей отца и миллионы, а я останусь в нищете, с мужем-вором и друзьями из преступного мира? Ты с ума сошел! Ты этого не сделаешь, Мартин!

Она так близко подошла к нему, с гневным лицом и горящими глазами, что он отступил на шаг.

— Ни за какие деньги в мире я не сделаю этого. Если Торрингтон ее отец, то пусть сам найдет ее. Это ему легко не удастся!

— Как ее зовут?

— Дороти-Одри Торрингтон. Он не знал, что ее зовут Одри. Ее крестили, когда Торрингтон был уже в тюрьме. Он выбрал имя Дороти и писал о ней как о Дороти. Но ее никогда не называли так, а всегда Одри.

Он посмотрел на нее.

— О чем ты думаешь? — быстро спросила она.

— Пусть она и не знает об этом имени, — медленно сказал он, — напиши ей.

Она посмотрела на него с раздражением.

— Напиши ей или пойди к ней, но лучше сначала напиши. Позови ее к чаю. Скажи ей, что смерть Маршалта произвела в тебе перемену и что ты хочешь извиниться за все то, что ты говорила, за всю ложь, которой ты причинила ей столько зла.

— Я этого никогда не сделаю, Мартин, даже ради тебя!

— Повтори в своем письме, что ты все налгала о ее происхождении. И когда она придет, скажи ей, что все сказанное тобою, о ней относится к тебе самой.

— Я подумаю.

— Подожди. Почему ее не назвали тем именем, которое Торрингтон выбрал для нее?

Дора сделала нетерпеливое движение.

— Это было невозможно, он не знал, что мое второе имя Дороти, и моя мать вспомнила об этом, когда крестили Одри. Не может быть два имени Дора в одной семье.

— Где можно было бы достать метрическое свидетельство Одри?

Женщина наморщила лоб.

— Не знаю, есть ли оно у меня. Возможно и есть, но я никогда его не видела. Дело в том, что после нашей матери осталось много бумаг, которые я не просматривала с тех пор, как они попали в мои руки. Принеси их, Бонни, они на верхней полке в моем шкафу.

Бонни вернулся со старой жестяной коробкой. Она была закрыта, но он без ключа легко открыл ее. Коробка была наполнена фотографиями и старыми акциями, некогда принадлежавшими миссис Бедфорд. Доре, прекрасно знавшей историю своей матери, было известно, что они не имели никакой ценности. В голубом конверте на дне коробки Дора нашла две бумаги.

— Вот мое свидетельство о рождении, а вот свидетельство Одри.

Мартин разложил бумаги на столе.

— Дороти-Одри Торрингтон, — прочел он, и его глаза заблестели. — Как твое второе имя?