Тогда она приказала пить на брудершафт.

Это было встречено бурей восторга.
– И мы, наконец, познакомимся, заявила она.

Перецеловавшись со всеми и по-настоящему (мальчики уже сильно возбудились, и каждый готов был отправиться с ней в комнату наверх, но не имел права предлагать сам. Должна первое слово сказать дама. Она этого, наверно, не знала и не предполагала, что есть такие комнаты... а может, и догадывалась, просто их мучила), сказала.
– А теперь я хочу узнать о вас все, что можно, - добавила она со значением.
– Называйтесь, рассказывайте! Вот ты, - кивнула она на Сашу, - давай.

Саша ответил, что его зовут Эл Гро, он работает здесь, в Клубе всем...
– Как это - всем? Что, у тебя нет определенных обязанностей? А если тебя заставят полы мыть?..
– поразилась она.
– Буду мыть, - твердо ответил Саша.

Они говорили достаточно громко, и В.Н., который так и продолжал сидеть за своим столиком с блокнотиком и ручкой, иногда что-то в блокнот вписывая, - администратор, неприметный и никому не нужный, - почти все слышал.

Он боялся, что эта белесая мадам сможет обвести мальчиков вокруг своего тоненького бледненького пальчика, унизанного перстнями. и они расколются... ... С ней нельзя подниматься в комнаты, подумал он. А с кем, скажи, можно? спросил он себя и не ответил, но ответ знал: ни с кем нельзя и не надо!
– Ох, ты какой крутой! И полы-то он моет и стирку стирает! Может, ко мне придешь - помочь?
– то ли шутила, то ли издевалась она. Теперь ты, - обратилась она к Витюше.

Тот, конечно, съерничал: мадам прокурор, не велите казнить велите миловать - безработный скоморох, юродивый, Би Бар. Тоже мою полы и делаю постирушки!

Она нарочно заводила их и оскорбляла, но мальчонки и ухом не вели.

Когда она узнала обо всех то же и оно же, хлебнув коньяка, заявила. Конечно, все вы мне наврали, но я не в обиде, - вы меня не знаете, и я вас - тоже. Правильно, мальчики, так держать! Но о себе скажу правду, мне бояться некого, - уколола все же она их, хотя и перешла на вполне дружескую ногу, - меня зовут... Кика, но, в отличие от вас, я назову истинное имя Александра, а если хотите, то - Александра Константиновна. Я - домашняя хозяйка, ничем больше не занимаюсь, как, впрочем, и самим домом. И если мы подружимся, то я у вас здесь поселюсь. Вы мне почти понравились.

Она открыла сумочку и каждому дала по двадцать долларов, оплатила всю еду, и сказала: я очень мало заплатила за огромное удовольствие, которое получила здесь... В следующий раз будет по-другому, я ведь просто вышла прогуляться.

Тут Кика-Александра кивнула на В.Н. и спросила нарочито испуганно внятным шепотом: а это ваш начальник?
– Очень большой!
– Ответил Витюша.

Она хихикнула.

Потом как-то сразу собралась, напялила свою детскую шляпку, поправила волосы, напудрила разгоревшиеся щечки и девочкой-паинькой удалилась.

Еще за вечер заглянули две парочки, посидели, безразличные ко всему, выпили, позажимались, и ушли.

Приперлась компашка пьяноватых мужиков, но Стас и Саша их не пустили, сказав, что Клуб уже закрыт и, вообще, Клуб - дамский, и подвыпивших мужчин здесь не принимают.

Мужики попытались устроить базар, но парни были здоровые на входе и решительные, и мужички, ругаясь,удалились.

После них решили прикрыться и подбить итоги.

Вышла Лина, какая-то поблекшая и постаревшая.

У В.Н. заболело о ней сердце: что произошло? Неужели она так расстраивается, что напилась вчера? Ну и что? В конце-то концов, один раз можно!

Потушили все клубные зазывы, закрыли двери и уселись в зале.

Оказалось, не заработали, естественно, фактически - ничего.

Этих первых девок поили и кормили за свой счет! Но они же - первые! Так и полагается.

Кикины деньги мальчики хотели внести в кассу, но В.Н. чуть не разорался на них: они - ваши, и слушать ничего не хочу!

Поговорили о перспективах, показавшихся безрадостными.

Саша заметил: эта Кика готова была со всеми... И за шоу бы заплатила будь здоров! Но мы с ней, наверное, слишком осторожничали, а?
– и он посмотрел на всех.

Мальчики были с ним согласны, но Лина возразила, что она не так проста, эта Кика, и откуда её занесло к нам в первый же вечер неизвестно...

Но оказалось, что всем она понравилась, своя, хотя и нахальная, но это даже смешно, молодая, лет тридцать, богатая или хочет такой казаться, и что скоро снова придет к ним или не придет никогда...

Лина ответила спокойно: явится. А дома, наверное, муж-бедняга полуголодный сидит, на кулинарии жареной-пареной. И дети... правда, если есть, - то взрослые.

Все удивились, а Лина беспощадно продолжила.
– Поверьте моему опыту, мальчики, ей - за сорок.

Мальчонки заорали в возмущении.

Лина усмехнулась.
– Молчу.

Лина хотела уехать домой, но Ирина и В.Н. уговорили её остаться (а засиделись они до двух).

Она нехотя согласилась, но предупредила, что, по мере возможности и её надобности, она будет уезжать домой.