– Не спеси, не спеси, не спеси!..
– сказал он, сдвинув свои и без того сросшиеся брови.

Хорошо, что Дэзи не видела, а то бы я провалился от стыда. Я обозлился, показал патеру кулак и убежал.

Монастырь был совсем пустой: Анастасэ, Дамиан, монахи все были в церкви. Я переоделся, взвалил на плечо тяжелый молоток, которым Нифонт разбивал в сарае глыбы угля, и пробрался к комнате Анастасэ. Ноги у меня подгибались и, как и в прошлый раз, в висках ужасно стучало, но я решил не отступать, что бы ни случилось. Я долго не мог нащупать в кармане ключ, а когда наконец вытащил его, то с трудом вставил в замочную скважину - так у меня дрожали руки.

Больше всего я боялся, что Мефодий переделал замок и к нему старый ключ не подойдет. Но ключ повернулся легко.

Дверь открылась. Подняв над головой молот, я ринулся прямо к тому месту, где раздавался вчера гулкий звук.

Еще секунда - и я хватил бы изо всех сил молотком по стене.

Только в самый последний момент сообразил, что сперва надо оттянуть синюю бархатную материю. Я опустил на пол молот и ухватился за край полотнища, который еле приметно отходил от стены. Полотнище отошло, и я с удивлением увидел стену не каменную, а деревянную, полированную, с круглой маленькой кнопочкой.

Едва я к этой кнопочке прикоснулся, как стена раздвинулась.

Открылась внутренность чего-то вроде шкафа, только очень глубокого и большого. В шкафу один нз другом стояли деревянные ящики, те самые, которые ночью сгружали Анастасэ, Дамиан и Дука. Но не в них же пират Куркумели спрятал свои сокровища! Я поднялся на цыпочки и заглянул в верхний ящик. Там лежали толстые широкие брусья, упакованные в глянцевую бумагу. На бумаге что-то было напечатано латинскими буквами, но что, я разобрать не успел: в церкви в это время затрезвонили. Испугавшись, что сейчас вернется патер, я поскорей задвинул стену, схватил молот и ушел.

Ах, как я был опечален!

ТАЙНА КУЗНИЦЫ

Мне захотелось погулять с Илькой и поиграть с ним в городки.

Весь день я провел дома, где по мне уже все соскучились, а перед вечером отправился на край города.

Подойдя к кузнице, я заметил, что к крыше приставлена лестница: значит, Илька опять прячется за трубой и наблюдает.

Конечно, я тоже полез на крышу. Но там Ильки не оказалось.

Наверно, он отлучился. Я решил его подождать. Через дыру в крыше выходил кислый теплый чад. "Шик-шик-шик-шик" неслось из кузницы вместе с газом. "Не Илька ли раздувает мехом горн?" - подумал я и заглянул в дыру. На дворе были сумерки, и в кузнице уже горела лампа. При ее тусклом свете я увидел Тараса Ивановича, Гаврилу и еще нескольких человек. Мех раздувал не Илька, а Гаврила, Тарас же ворочал клещами в курном угле горна красную полосу железа. Около лампы сидел человек с серенькими усами и бороденкой, в очках, в шляпе. Перед ним стояло на полу корытце, до краев наполненное чемто желтым, похожим на студень. Человек брал из стопы лист бумаги, расстилал его на студне и откладывал в сторону, где уже лежали другие листы. У самой стены, на черном земляном полу, валялись железные штуки, похожие на тот пистолет, из которого стрелял Илька в подсолнечник. Двое мужчин в замасленных синих блузах поднимали их с пола и начищали наждачной бумагой. Так вот что скрывал от меня Илька! Тут делают пистолеты и печатают листовки вроде той, которую кто-то занес к нам в класс. Кто-то!

Теперь ясно, кто: Илька и занес, а то кто ж еще!

Едва я об этом подумал, как в голову пришла и еще одна мысль: за короткое время я одинаково - глядя через дыру, сверху вниз, - узнал две тайны. Но там, в монастыре, мне совсем не было стыдно. Почему же сейчас я чувствовал себя так, будто сделал что-то скверное? Бежать?.. Надо скорее бежать, пока меня не увидел Илька!

Только я это подумал, как сзади кто-то схватил меня за ворот и так потянул, что с моей рубашки посыпались и запрыгали по крыше пуговицы.

– Ты что тут делаешь? Подглядываешь?!! Ах ты, провокатор!
– услышал я злобный шепот Ильки. Не выпуская ворота из рук, он заставил меня слезть на землю и потащил к домику, где я когда-то обедал.
– Сейчас мы тебя допросим, поповский подлипала, - сказал он и втолкнул меня в дверь.

От страха я лишился голоса.

Спустя минуту в дом вошли Тарас Иванович и Гаврила. Илька тыкал в меня пальцем и объяснял:

– Вот он, поповский наймит. Полез я на крышу, а он поджал хвост и сиди-ит, в дырку смотрит. Это его попы подослали, не иначе,

Тут ко мне вернулся голос и я сказал:

– Ты, Илька, дурак!.. Ничего не знаешь, а тащишь. У меня все пуговицы отлетели...

И, неожиданно для себя, я заплакал. В самом деле, я шел к Ильке, как к другу, а он - за ворот...

Тарас Иванович усмехнулся в усы и двумя пальцами поднял за подбородок мою голову.

– Ну, а все-таки, зачем ты на крышу залез, а?
– спросил он, заглядывая мне в глаза.

– К Ильке, - ответил я.
– Мы и раньше за трубой прятались, провокаторов подстерегали.

Илька смутился и заморгал глазами.

– Так то ж вдвоем, а тут ты один залез. Еще скажешь, я и в кузницу позволил тебе заглядывать?

– А что ты увидел в кузнице?
– продолжал спрашивать Тарас Иванович.

– Все, - ответил я, не таясь.
– И как листовки печатают, и как пистолеты делают.

Тарас Иванович посмотрел на Ильку и покачал укоризненно головой:

– Ах, Илька, Илька!.. Что же нам теперь делать?

– А ничего!
– ответил я.
– Пусть мне провокаторы руки-ноги ломают, я все равно смолчу.