– В одном пункте твоя система нуждается в улучшении, – сказал Джоз. – Как ты найдешь у Базовых нос?

– В таком случае, – сказала Фейд, – мы схватим их… – Она повернула голову, услышав шум. Джоз побежал к выходу. За ним торопился старый Райф.

– Ты велел вызвать тебя, когда какая-нибудь бутылка перевернется или разобьется. Разбились две, и не больше пяти минут назад.

Джоз оттолкнул Райфа и выбежал в коридор.

– Что это значит? – спросила Фейд. – Райф, чем ты так взволновал его?

Райф покачал головой.

– Я удивлен, как и ты. Он показал мне бутылку. «Следи за ней день и ночь.» Так я и делал. А также: «Если бутылка упадет или разобьется, немедленно вызови меня». Я сказал себе: вот истинная синекура. И думал, неужели Джоз считает меня таким старым, что меня нужно занимать такой надуманной работой, как слежка за бутылками. Я стар, мои челюсти дрожат, но я не выжил из ума. К моему удивлению, бутылки разбились. Объяснение очень простое: они упали на пол. Не знаю, что это значит. Я повинуюсь приказам.

Фейд слушала его с нетерпением.

– Где эти бутылки?

– В кабинете Джоза Бенбека.

Фейд побежала так быстро, как только позволяло тесное платье. Она повернула в поперечный тоннель, по мостику вбежала в Путь Кергана к апартаментам Джоза.

Фейд вбежала в прихожую, где на полу лежали осколки бутылки, затем в кабинет и остановилась в изумлении. Никого не было видно. Она заметила, что книжный шкаф стоит под углом. Робко, осторожно она пересекла комнату и заглянула в мастерскую.

Картина была очень странной. Джоз небрежно стоял, улыбаясь холодной улыбкой, а обнаженный священный пытался убрать барьер, упавший на пол со стены. Но выход ловко закрыт, и усилия священного тщетны. Он повернулся, быстро взглянул на Джоза и двинулся к выходу в кабинет.

Фейд, затаив дыхание, отшатнулась. Священный появился в кабинете и пошел к двери.

– Минутку, – сказал Джоз. – Я хочу поговорить с тобой.

Священный остановился, вопросительно повернув голову. Это был молодой человек, с бледным, ровным лицом, почти прекрасным. Кожа на скулах почти прозрачна, глаза, широкие, голубые, невинные, казалось, смотрели в никуда. Он хрупкого телосложения, руки у него тонкие, пальцы слегка дрожали от нервной неуравновешенности. Вниз по спине, почти до пояса, свисала грива длинных светло-коричневых волос.

Джоз с нарочитой медлительностью сел, не отводя взгляда от священного. Он заговорил спокойно, но с зловещим нотками.

– Я нахожу твое поведение не очень располагающим.

Это предложение не требовало ответа, и священный молчал.

– Садись, пожалуйста, – сказал Джоз. Он указал на скамью. – Тебе многое придется объяснить.

Было ли это воображением Фейд? Или действительно в глазах священного сверкнул огонек и тут же погас?

Снова он ничего не сказал. Джоз, подчиняясь правилам ведения разговоров с священными, спросил:

– Не хочешь ли сесть?

– Это неважно, – ответил священный. – Поскольку я стою сейчас, я буду стоять.

Джоз встал и совершил беспрецедентный поступок. Он подтолкнул к священному скамью, ударив его краем скамьи сзади под колени. Священный почти упал на скамью.

– Поскольку ты сидишь сейчас, можешь сидеть.

С вежливым достоинством священный снова встал.

– Я постою.

Джоз пожал плечами.

– Как хочешь. Я хочу задать тебе несколько вопросов. Надеюсь, ты ответишь точно.

Священный мигнул, как сова.

– Ты ответишь?

– Да. Но я предпочел бы вернуться тем же путем, каким пришел.

Джоз игнорировал его замечание.

– Прежде всего, – спросил он, – зачем ты пришел в мой кабинет?

Священный заговорил осторожно, голосом, каким обращаются к ребенку.

– Твой язык смутен. Я смущен и не могу ответить, поскольку обязан отвечать только правду.

Джоз сел на стул.

– Торопиться незачем. Я готов к долгому разговору. Позволь спросить тебя – есть ли у тебя побуждения, которые ты мог бы объяснить мне и которые заставили тебя прийти в мой кабинет?

– Да.

– Сколько таких побуждений?

– Не знаю.

– Больше, чем одно?

– Может быть.

– Меньше десяти?

– Не знаю…

– Гмм… Почему ты отвечаешь неопределенно?

– Я не отвечаю неопределенно.

– Тогда почему ты не можешь определить число?

– Его нет.

– Понимаю. Ты хочешь сказать, вероятно, что есть несколько элементов единого мотива, который заставил твой мозг приказать твоим мышцам привести тебя сюда?