– Не в деньгах дело. Достать то питание негде, вот беда! Нутряное свиное сало нужно. Доктор велел в течение месяца это сало давать Нине по три столовых ложки в день. Самое, слышь, надежное лекарство. А где его взять? В Азербайджане ведь свиней не разводят и свиного сала не едят. Вот она штука какая...

Мустафа слушал с напряженным лицом, как будто преодолевал нестерпимую боль, и старался казаться спокойным. Выслушав, молча вышел и чуть не бегом кинулся в мясную лавку. Тут он отозвал мясника в сторону и тихонько попросил:

– Будь другом, раздобудь мне свиного нутряного сала.

Мясник выпучил глаза:

– Свиного? Ты что, белены объелся? Или смеешься надо мной?

– Пожалуйста, молчи. Мне до крайности нужно.

– Пусть язык у тебя отсохнет!
– закричал мясник.
– Да как ты осмелился говорить о таком в доме мусульманина? Подумать только - захотел свиного сала! Вот результат пребывания в Сибири! Ты гяуром стал! Что теперь скажут люди о моем доме?! Позор!

Мустафа с опаской оглянулся. К их разговору уже прислушивались покупатели. Нехорошо!

– Послушай, мне это для лекарства...

Мясник презрительно фыркнул:

– "Лекарство"! Свинья - для лекарства! Ты что, за дурака меня считаешь?

– Слушай, мы же с тобой друзья!
– Мустафа обозлился.
– Перестань кривляться! Ты друг мне или враг? Мясник смягчился:

– Друг, друг... Если ты все мое имущество сожжешь - не пикну. Но умоляю - не называй при мне этого вонючего животного!

Мустафа прикинулся правоверным:

– Зачем так говоришь? Ведь свинью тоже аллах создал.

Мясник замахал руками:

– И не говори, и слушать не хочу! Будь доволен, что я, во имя нашей дружбы, никому не скажу про эту твою просьбу.

И Мустафа понял, что он попусту тратит время.

"Какая дикость! Черт знает какая несусветная дикость!" - думал он, выходя из мясной лавки. А куда еще пойти? Может быть, армяне помогут? В городе у него было несколько знакомых армян. Эти свининой не брезгуют. Больше, чем с другими, Мустафа дружил с Бахши. К нему он сейчас и направился.

В прошлом Бахши работал с Мустафой в Раманах. На промыслах о нем говорили: "У Бахши золотые руки. За что ни возьмется - во всем удача". Уж на что жаден Шапоринский - за копейку удавиться готов, а Бахши платил большое жалованье и ни за что отпускать не хотел. И все, кому что починить, обращались к Бахши. Кому окно застеклить, кому кран исправить, кому замок все с просьбой к Бахши. Везде - Бахши, везде - его руки.

Когда Бахши состарился и уже не мог больше работать на промысле, Шапоринский взял его к себе в город и сделал управляющим домом. Семьи у старика не было, а друзей среди рабочих - много. Втихомолку он привечал и революционеров. При случае укрывал их от полиции, одалживал им деньги, помогал, чем только мог. Иногда революционеры просили его собрать нужные сведения или выведать что-нибудь у Шапоринского. Бахши исполнял и это. Мустафа не раз пользовался его услугами. Вспомнил о нем и сейчас.

Бахши выслушал просьбу с участием, но сказал:

– Найти свинину, мой милый, дело нетрудное, а вот нутряное свиное сало - мудрено. Ума не приложу.

– Бахши, если вы мне не поможете, то никто не поможет. Нельзя ли разведать, где собираются колоть свинью, а?

– Мой милый, кто же летом, в жару, колет свиней?

– Как же быть, Бахши? Пропадет Нина!

Бахши долго думал и пошел к своему хозяину Шапоринскому. У того был собственный свинарник.

– Господин, - сказал Бахши, - у нас одна свинья захворала. Если нынче не прирезать, к утру как бы не сдохла...

Шапоринский верил своему управляющему и только рукой махнул - дескать, распорядись.

И свинью закололи. Бахши спросил Мустафу:

– А сколько же тебе этого сала нужно?

Тот прикинул в уме: "По три столовых ложки в день. Девяносто ложек в месяц... Пожалуй, трех фунтов хватит..."

Бахши усмехнулся:

– Ну вот, из-за трех фунтов большую свинью загубили. Ладно, не будем печалиться, Шапоринский не обеднеет.

Мустафа стал выгребать из карманов медяки, чтобы заплатить за сало. Бахши с укоризной посмотрел на него.

– Я же сказал, хозяин не обеднеет. Получил сало - и поспеши к больной. Может быть, ей очень плохо...

Но была уже глубокая ночь, и Мустафа не осмелился беспокоить больную. Спал он плохо, все думал: как там Нина? А утром, еще и не рассвело, был уже в хибарке Павла.

Увидав сало, старик и дочь изумились.

– Ты волшебник, Мустафа, - говорил растроганный старик.
– Я вот русский, а ни за что бы не раздобыл тут этого сала. А ты мусульманин - и достал! Как ты мог? Где? И так скоро! Ты спас Нину!