...В кабинете я увидел генерала - крупного, широкоплечего, с прямой спиной и рыхлым болезненным лицом. Награды - три ордена Красного Знамени.

Принял стоя, ладонью опершись на край письменного стола под зеленым сукном.

– Подполковник Тимаков по вашему приказанию явился, товарищ генерал! доложил по всем правилам.

– Явился - вижу... Редкостное явление.
– Заплывшие генеральские глаза просверлили насквозь.

Я молчал.

– Шумишь, вояка? Такой срамоты здесь не видывали и не слыхивали. Война, мол, все спишет? Ни черта она не списывает... Давно в кадровой армии?

– Около семи лет, товарищ генерал.

– Умеешь наблюдать, к примеру?

– Учили.

– Значит, глазастый? А может, хвастун? Проверим.
– Переступил с ноги на ногу.
– Закрой глаза, да поплотнее. Скажи, что увидел в казенном кабинете?

– Разрешите начать с вас?
– спросил, осмелев.

– Давай!

– Волосы редкие, седые, зачесаны справа налево. Брови густые, по краям отдают в рыжинку. Верхняя губа тоньше нижней, зубы вставные. Китель стар, но выглажен сегодня, локти потерты, на правом штопка...

– Ведь правда!
– Генерал смеялся.
– Открой глаза, подполковник!.. Ах какой солдат в тебе пропадает!

Я понял - конец!

– Да, - сказал он и кивнул на папку: - Подай.

Это было мое личное дело. Генерал взял его, перелистал.

– Медики дважды признали тебя негодным к военной службе; жди приказа о демобилизации.

– Несправедливо, товарищ генерал!

– Зря пороха не трать. Ты коммунист. Иди в партийные органы - будут рады.

– Как же, товарищ генерал?
– Я еще не сдавался.

– Калек на фронт не посылают, Ты думаешь, я не пережил?.. Впрочем, глаза генерала стали лукавыми, - хоть ты и наблюдателен, но все же хвастун. Главного не заметил, вот так-то!..

Еще раз быстрым взглядом я окинул фигуру генерала, остановил глаза на его спине. Почему она такая прямая?

– Корсет, товарищ генерал?

– Сидеть не могу, так и стою манекеном...

– Позвоночник?

– Под Каховкой в сентябре сорок первого. Дорогу в твой Крым защищал... Осколком мины. Год провалялся.

– На вас же погоны!

– Думаешь, весело? Скажу по секрету: там было легче. Жизнь такие кренделя выкидывает - не соскучишься. Иди, фронтовик, извинись перед полковником.

* * *

Дежурный офицер из отдела кадров спросил меня:

– Где впервые призывались в Красную Армию?

– На Кубани, Тимашевским райвоенкоматом.

– Сейчас вам выпишут проездные документы до Краснодара.

Комендант станции Ташкент, внимательно просмотрев мои документы, отдал их, не глядя на меня:

– Вам не к спеху - ждите.

– Сколько? Час, два, три, сутки?..

– Для таких, как вы, у бога дней много.

Много, много... Что же делать? А? Ведь без комендантского талона билета мне не дадут. Протирать вокзальные скамьи?..

На большой скорости прошел воинский эшелон с зачехленными гаубицами. Дежурный по станции, пропуская его, высоко поднял зеленый флажок. Воинский эшелон, воинский... А что, если?..

Иду по путям, забросив "сидор" с запасным, бельем и сухим пайком за плечо. За пакгаузом окликнули:

– Стой, кто идет?

– Свои, ослеп, что ли?

Часовой взял винтовку на изготовку, затрещал милицейский свисток. Появился старший сержант с красной повязкой ни рукаве.

– В чем дело?

– Да ходют тут!

– Кто вы такой?
– строго спросил сержант. Вытащив из кобуры пистолет, приказал: - Следуйте за мной!

Начальник эшелона - седоусый майор - отпустил дежурного и мягким голосом пригласил:

– Усаживайтесь, подполковник. И, если позволите, предъявите, пожалуйста, ваши документы.
– Он вернул мне направление в Краснодарский крайвоенкомат.
– Так, собственно, что вы хотите?

– Обогнать время. Меня, понимаете, на демобилизацию, да разве я на такое соглашусь! Окажите любезность, возьмите меня с собой.

– Но...

– Вот мой партийный билет, два временных удостоверения о наградах это все, чем я располагаю. Мне нужно, понимаете, срочно нужно встретиться с генералом Петровым, который знает меня лично.

– Что ж, не могу отказать фронтовику. Располагайтесь, подполковник.

5

Облака низко плывут над Краснодаром.

Накрапывает дождь. Сырой ветер с Кубани то в лицо бьет, то толкает в спину. В двух шагах от центра - город не город, а большущая станица: будто со всего края собрали сюда дома из красной цеглы под черепичными и оцинкованными крышами, расставили в садах с шелковицами, яблонями, с высокими тополями в вороньих гнездах, огородили заборами, на зеленых калитках приколотили таблички: "Во дворе злая собака".