— Меркурий чист?!

Ни в одной из схем Меркурий не фигурировал в ка­честве форпоста той или иной стороны, и в то же время Ставр находился на базе «контр-2» и знал, что у ФАГа здесь тоже где-то припрятана своя база.

— Ты правильно понял,— вступил в разговор Герцог.— На Меркурии удобней всего иметь главные центры управ­ления своими сетями исполнителей, так как расстояния в эпоху метро и «струнной» связи не играют роли. А то, что у Солнца появились горынычи, лемоиды и чужане, говорит лишь о...

— ...появлении в Солнце нагуаля,— докончила вклю­чившая свое кресло Видана.

Мужчины переглянулись.

— Один вопрос,— продолжала девушка, забавляясь ре­акцией слушателей.— Куда делся командный пункт ФАГа из Фаэтона-2?

— Никуда,— ответил Прохор.— Он торчит в Фаэтоне, как и прежде, но под «абсолютным зеркалом», так что обнаружить его нашими средствами невозможно. В прин­ципе это даже не запасной командный пункт, а база кай­маноидов, используемая ФАГом для кодирования достав­ляемых туда жертв. Мы ею займемся позже, никуда она не денется.

— Но ведь это все равно что кинжал, торчащий в серд­це! Его надо срочно вытаскивать, лишить ФАГа союзни­ков...

— Кинжал — это очень образно и красиво, девочка, но всему свое время,— вмешался вдруг в разговор смуглоли­цый седой старик, глянул в их сторону.— Это вы Ставр Панкратов?

Ставр наклонил голову, искоса глянул на отца.

— Зайдите ко мне через полчаса.— Старик стремитель­но, совсем не по-стариковски, вышел из зала.

— Кто это? — спросила Видана.

— Отец Тота Мудрого,— ответил Прохор Панкратов,— глобалист-статистик Пайол Тот.

— Почему я должен его слушаться? — осведомился Ставр.

— Зайди, поговори,— пожал плечами Герцог.— Может, что новое узнаешь. Вы пока отдохните, ребята, а мы тут прикинем кое-что. Через пару часов встретимся.

Ставр спокойно поднялся, предложил руку Видане:

— Пошли погуляем по местным буеракам.

Видане очень не хотелось уходить, но, подавив разоча­рование, она с великолепной грацией подала Панкратову руку, и они вышли из зала.

— Хорошая пара,— сказал Герцог рассеянно.

— Кошка с собакой,— так же рассеянно ответил Про­хор, знавший историю отношений сына с внучкой Желе­зовского.— А ну как она права?

— Насчет нагуаля в Солнце?

— Мы этот вариант не учитывали.

— Даже если его там нет, надо срочно объявить, что он есть. Это даст нам возможность спокойно искать базу эмиссара.

— Гениально!

Голос Пустоты пробормотал что-то о «черных снегах, соединяющих небо и землю Вселенной», и умолк.

— Он заболел,— грустно сказала Видана.— Неужели это правда, что из-за паутины нагуалей сигнал по «нер­вам» Вселенной передается с искажениями?

Ставр промолчал, хотя сам подумал о Голосе с жало­стью и сожалением, как о сошедшем с ума человеке. Под­нялся на небольшой слоистый холм, откуда было удобно обозревать окрестности базы. Видана, которую так и под­мывало спросить, о чем он говорил с Пайолом Тотом, отцом Яна Мудрого, прошла чуть дальше, до скопления ноздреватых зелено-бурых глыб, остановилась у длинного, идеально полукруглого и гладкого желоба.

— Смотри, что это? Похоже, кто-то бурил почву. Ставр оглянулся. Девушка разглядывала аккуратную гладкую воронку в виде конуса, разрезавшую желоб. Ка­залось, воронка эта, как и желоб,— творение рук челове­ка, настолько она была геометрически совершенна.

— Димпл-кратер. Когда метеорит сюда свалился, от со­трясения обрушился весь свод лавовой трубы, оттого желоб получился таким ровным.

Видана прикусила губу, перепрыгнула кратер и удали­лась по коростообразным наростам почвы метров на сто.

Как и на Ставре, на ней был «бумеранг», открывавший голову и руки, так что казалось, гуляли они по земному парку в обыкновенных униках.

Край Солнца с отчетливо видимыми крыльями проту­беранцев освещал вершины близкой горной гряды, превра­щая их в прозрачно-рубиновые силуэты, и даже здесь, за линией терминатора, свет Солнца был так ярок, что ло­жился на костюмы, лица, ладони жидкой пленкой огня. Если бы не инк «бумеранга», регулирующий яркость по­ступающего к глазам света, на Солнце невозможно было бы смотреть.