О том, что было далее, известно немного. Воевода и подьячий Комаров штрафы уплатили. Казак Федор Переводчиков, священник Прокопий Дмитриев и красноярский драгун Злобин сумму штрафа не осилили и были биты плетьми. Доминику определили в Тюменский монастырь. Бедной Арине, видимо, пришлось вынести все предписанное Тайной канцелярией, вряд ли у кого из исполнителей возникла мысль смягчить ее участь, как это пытались сделать в начале процесса матушка Доминика и ее келейницы Ирина и Федосья, за что жестоко пострадали. Залечило ли время душевные и физические муки бедной Арины, или ей довелось до конца дней своих нести тяжкий крест последствий своей необдуманной шалости, вряд ли мы когда о том узнаем. Время, конечно, лечит прошло с тех пор на Руси без малого два с половиной столетия, и та давняя томская история повторилась в славном русском городе Курске. И голос непонятно чей звучал, и розыски велись, и следствие было, и суд скорый. И в деле фигурировали восприемники тех давних государственных мужей и инстанции: ГБ (Тайная канцелярия), первый секретарь Kypcкого обкома КПСС(губернатор), начальник Управления внутренних дел Курского облисполкома (воевода). И слух о том неведомом голосе пошел по всей Руси великой. И всем причастным к правде уж не указом ли каким, и не под страхом ли чего-то такого, что равносильно смертной казни, объявили под расписку о неразглашении страшной тайны той до конца дней своих. Истина, во всяком случае, стала известна лишь через десять лет.

Конечно, были и отличия. На дьявола почти никто не грешил, разве что домового иногда поминали, потом прознали о полтергейсте, и с подачи исследователей этого феномена сначала пресса, а потом и народная молва возложили всю ответственность за странные голосовые проявления на шумных духов. На том и успокоились. И лишь в 1990 году узнали правду. О том, как все это было, мой следующий рассказ.

Курский соловей. С 25 мая 1981 года из стен и близлежащих кустов сирени дома номер сорок пять по улице имени Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, что в древнем городе Курске, а также в самом доме вдруг стал раздаваться голос, источник которого никак не поддавался обнаружению. Правда, голос касался вопросов христианских, зато достаточно точно комментировал некоторые политические. Да и в каких выражениях! Доставалось, страшно сказать, и тогдашнему первому лицу государства - как говорится, Самому. Однако сквернословие и угрозы были адресованы в основном жильцам "говорящего" дома, а также всем тем, кто пробовал найти, как думали некоторые, человека-невидимку. Иногда объектом критики становилось руководство городского и даже областного масштаба - в последнем случае это были государственные мужи, занимавшие должности как бы губернатора и воеводы.

Чтобы читатели имели представление, с чем пришлось встретиться людям, я приведу без всяких купюр лишь одно из ранее записанных на магнитофон голосовых высказываний, предназначавшихся квартирантке Лене:

"- Ты что, б…, спишь? Двадцать шестой съезд идет. А ты, б…, спишь! Ты что, б…, спишь! Или ты, б…, думаешь, что за тебя Пушкин работать будет? Хлеб ешь, а пользы никакой трудящимся. Ну, б…, вставай, на х… Бери метелку и вдоль по улице. Пошла! Или иди вон на стройку кирпичи лепи. Стены возводить. Ишь ты, я с твоим Колей тружусь на объекте в поте лица. Ты кто, с…? Коля вон ест, а мне и поесть некогда, потому что я тружусь в две смены".

О творившихся тогда в Курске чудесах московские исследователи узнали летом того же 1981 года от одного своего коллеги, вернувшегося оттуда из командировки. Мне же о том событии вскоре поведал известный уфолог А. С. Кузовкин, который включил краткое сообщение своего корреспондента в самиздатовский сборник "Московский полтергейст-82", после чего то происшествие стало именоваться курским голосовым полтергейстом. Вот что сообщалось в сборнике:

"В одном из тихих уголков на глухой улице Курска, которая расположена недалеко от вокзала, частном домике жила молодая семья. С некоторых пор она стала преследоваться странным явлением. Из стен их квартиры стали раздаваться голоса, вернее, голос, хриплый, похожий на мужской. Он насмехался над их интимными переживаниями, бытом и прочим. Подозрения пали на их соседку, полусумасшедшую старуху.

Супруги заявили в милицию. Приходившие милиционеры ничего не обнаруживали. Один из них решил некоторое время подежурить, надеясь зафиксировать источник голоса. Действительно, ему удалось дождаться того момента, когда раздался вдруг хриплый голос, как раз такой, о котором ему рассказывали супруги. Голос, казалось, исходил из стен. По мере приближения к нему он удалялся, оставляя людей в недоумении. Он вещал: "Все равно вы меня не найдете!" - и сообщал подробности личной жизни милиционера. С тех самых пор в доме установили дежурство милиционеров. Голос всегда сообщал об их личных тайнах, издеваясь над привычками каждого из них. Явление ширилось.

Улица и ее окрестности стали местом, притягивающим массу любопытных. Соседние улицы наводнились приезжающими машинами с людьми из других городов, и требовались усилия администрации и милиция чтобы преодолеть стремление множества любопытных.

Поиски источника голоса, который часто выступал с дискредитирующими сообщениями об отдельных лицах администрации, даже с привлечением специалистов из Москвы, ничего не дали.

Лишь спустя неделю после поисков удалось, как официально сообщили, разоблачить соседку, полусумасшедшую женщину, которая якобы ранее работала в исследовательском институте, а в последнее время, благодаря гениальному открытию, создала инициирующий опасный феномен. В наше время указанный "изобретатель" находится в одной из клиник. Таковы сведения, которые официально сообщались в лекциях, посвященных разъяснению этого феномена".

Памятуя, что о проделках курмышского черта в 1813 году курмышане помнили и в 1867-м, и сознавая, что официальным путем мне ничего не узнать я стал медленно и кропотливо восстанавливать картину тех событий. То же самое делал и мой коллега В. Н. Фоменко, который познакомил меня с содержанием письма одного из своих курских корреспондентов от 22 июня 1986 года. Он сообщал о голосе на улице ВЧК в Курске следующее:

"Сам я голоса не слышал и на месте не был, так как дом был оцеплен большим количеством милиционеров. Были там и сотрудники КГБ с различной аппаратурой. Из показаний очевидцев следовало, что все было похоже на человека-невидимку. Голос перемещался внутри дома и в саду возле него. Голос хрипловатый. Вступал в диалоги и перебранки с людьми. Оскорблял в споре начальника УВД Курской области генерала Д. К. Панкина, который грозился его поймать и посадить. Подобная угроза вызвала у голоса бурный восторг.- он поносил В. К. Панкина всячески. Беседовал он и с постовыми милиционерами.

Замполит УВД имел глупость тиснуть статейку в "Курской правде", что, дескать, это какая-то бабка носила в сумочке магнитофон, чем вызвал дружный смех всего города. Если усиленные наряды милиции и КГБ не могли в течение недели отловить бабку с магнитофоном, то как же они шпионов ловят?

А с работников милиции, стоявших в оцеплении, взяли подписку о неразглашении.

Между тем годы шли, слухи о том происшествии ширились, иногда обрастая любопытными подробностями. Так, 26 января 1988 года Фоменко сообщил мне, что, по его сведениям, тогда, в 1981 году, с целью обнаружить голос отключали дом от электропитания и привозили радиопеленгаторы. Также, нa всякий случай, решили проверить высказывания голоса, компрометирующие заместителя первого секретаря обкома партии, и по результатам проверки его будто бы сняли с работы.