Андрей толкнул дверь и вошел внутрь. Слесарь перестал работать и, подняв голову, вытер рукавом пот со лба.

– Здравствуйте, - сказал Андрей.
– Я хотел... Можно мне посмотреть механизм?
– Он показал в сторону витрины.

Слесарь положил напильник на верстак и подошел к Андрею.

– Механизм?
– удивленно спросил он.
– Трактор? Для чего он тебе понадобился?

– Так... Для одного дела. А почему трактор?

– Потому что он сделан знаешь когда? В начале столетия. Там дата есть, сейчас я тебе покажу.

Он снял механизм с витрины и повернул его задней стенкой кверху.

– Вот, посмотри.

Действительно, на желтой латуни были выгравированы слова "Tawannes Watch, Со" и витиеватые цифры: 1902.

– Дедушка он уже, ясно?

– Ясно. А работает?

– Дай бог, - сказал слесарь.
– Послушай.

Он взял с витрины ключ, насадил его на граненый храповой валик и несколько раз сильно повернул. Звук получился такой, как от мотоцикла, у которого сняли глушитель. И тотчас тронулся с места анкер, толкнул балансир, и колесики начали звонко штамповать секунды.

"Тренк-тренк, тренк-тренк, тренк-тренк..."

– Вот так, - сказал слесарь.
– Ясно?

– Ясно. Вы его продаете?

– Для чего он тебе? Разберешь?

– Зачем разбирать? Мне он разобранный не нужен. Мне нужен целый.

– Секрет?

– Нет, не секрет. Он должен поворачивать одну штуку. За сутки на триста шестьдесят градусов.

– Не пойдет. Придется переделывать.

– Знаю. У меня будет редуктор. Замедлитель.

– Молодец, - сказал слесарь.
– Соображаешь. А что это за штука? Секрет?

– Почему секрет? Трубка такая. Легкая. Так продадите? Сколько он стоит?

Слесарь повертел механизм в руках.

– По правде сказать, дорого стоит, парень. Нужная вещь - она всегда дорого стоит. Это для тебя дорого, понимаешь? Потому что тебе нужна. К тому же английская работа. Тут по-английски написано. Я думаю, это от астрономических часов. А для меня эта штуковина - пшик! Ничего она для меня не стоит, потому что я ее на чердаке нашел. Можно сказать, от гибели спас. На, бери, - он протянул механизм Андрею.
– Бери, чего застеснялся? Каждая вещь должна найти своего хозяина, ясно? Подожди, я его заверну. А что это за труба? Секрет?

Андрей замялся.

– Не говори, если не хочешь. Я тебя за язык не тяну, - сказал слесарь, вручая Андрею пакет.
– Тащи. Я его нарочно положил на витрину. Вдруг, думаю, кто-нибудь спросит? Он еще лет двадцать простукает. Вещь прочная. А секреты обязательно должны быть у каждого человека.

Через минуту Андрей шагал по улице и думал о том, как неожиданно сбылась его мечта.

Сверток приятно оттягивал руку.

Чудесный день!

... Если бы только не точка в классном журнале...

Маленький белый дом под красной черепичной крышей, в котором живет Андрей, стоит в самом конце улицы Тургенева.

Во дворе растут кусты черной смородины и старая-престарая груша, плоды которой вкусом напоминают сырую картошку. Двор чистый, земля на нем плотно утрамбована, похожа на асфальт. Ни перышка на ней, ни сухого листка. Два раза в день мать метет двор полынным веником, а в жару поливает водой, чтобы не было пыли.

В доме четыре комнаты: кухня, гостиная, спальная и еще маленькая, похожая на кладовку, - Андреева. Только и есть в ней кровать, стол да табурет. Больше ничего не вмещается.

На одной стене - карта земных полушарий. На другой - вырезанная из "Огонька" репродукция с картины художника Соколова "На голубой планете".

На столе, придвинутом к окну, стопка учебников и астрономический календарь за 1964 год.

В ящике стола карандаши, картонная коробочка с винтами, шайбами и пружинами, набор отверток и гаечных ключей и толстая тетрадь с надписью на обложке: "Дневник выхода в Б. К.".

На полочке, пристроенной в углу у окна, еще несколько книг, в основном справочники.

Но самое главное находится на чердаке, куда ведет квадратный люк в потолке коридора.

Там, за дощатой дверцей, которая, скрипя, поворачивается на тугих петлях, начинается другой мир, тайну которого Андрей тщательно оберегает от всех - от матери, от отца и даже от ребят, с которыми дружит.

* * *

Это случилось два года назад, когда к ним приехал из Одессы старинный приятель отца Валентин Алексеевич Рябцев.

Рябцев командовал судном, поэтому носил фуражку с золотыми лавровыми веточками на козырьке и золотые шевроны на рукавах кителя.