Он слышал надтреснутый голос белокурой корреспондентки:

– На борту, доктор Брамулья, вас ожидает мировая пресса, приготовьтесь к их атаке. Мои коллеги хотели пойти на катере, но капитан судна не разрешил, он сделал исключение только для меня. Японцы не менее галантны, чем французы. Почему все-таки не ломается этот столб?

– Сеньора, я же говорил вам: мы ничего еще не знаем о веществе мантии. Видите ли, огромное давление и высокие температуры преображают...

– Да, вы говорили, я помню. Но наших читателей интересует, может ли столб подниматься до бесконечности.

– Сеньора, - терпеливо отбивался Брамулья, - поверьте, я бы очень желал сам знать...

Белый корпус электрохода сверкал огнями. Катер подбежал к спущенному трапу, "островитяне" гуськом потянулись наверх. Они ступили на верхнюю палубу "Фукуоки" и были ослеплены вспышками фоторепортерских "блицев". Мировая пресса ринулась в наступление...

– Господа журналисты, - раздался высокий голос.
– Я призываю вас к выдержке. Эти люди нуждаются в отдыхе. Завтра в шесть вечера будет пресс-конференция. Покойной ночи, господа.

Кравцов, окруженный несколькими репортерами, благодарно взглянул на говорившего - пожилого морщинистого японца в сером костюме.

Вежливый стюард провел Кравцова в отведенную для него каюту, на плохом английском языке объяснил, что ванная в конце коридора.

– О'кей, - сказал Кравцов и бросился на узкую койку, с наслаждением потянулся.
– Послушайте!
– окликнул он стюарда.
– Не знаете, в какой каюте разместился инженер Макферсон?

– Да, сэр.
– Стюард вытащил из кармана листок бумаги, посмотрел. Двадцать седьмая каюта. На этом же борту, сэр. Через две каюты от вас.

Кравцов полежал немного, глаза стали слипаться.

Осторожный стук в дверь разбудил его. Тот же стюард скользнул в каюту, поставил в углу чемодан Кравцова, погасил верхний свет, неслышно притворил за собой дверь.

Нет, так нельзя. Так и опуститься недолго. Кравцов заставил себя встать. Его качнуло, пришлось упереться руками в письменный стол. Качка, что ли, началась. А может, просто его качает от усталости... "К чертям, подумал он.
– Хватит. Завтра же подаю это... Тьфу, уже слова из головы выскакивают... Ну, как его... Рапорт".

Он собрал белье и вышел в длинный, устланный серым ковром коридор. Навстречу, в сопровождении Брамульи и Штамма, шел высокий человек в светло-зеленом костюме, у него была могучая седая шевелюра и веселые зоркие глаза. Кравцов посторонился, пробормотал приветствие. Высокий человек кивнул, Брамулья сказал ему:

– Это инженер Кравцов.

– А!
– воскликнул незнакомец и протянул Кравцову руку.
– Рад с вами познакомиться. Морозов.

Кравцов, придерживая под мышкой сверток с бельем, пожал академику руку.

– Мы в Москве высоко оценили вашу работу на плоту, товарищ Кравцов, сказал Морозов.
– Вы вели себя достойно.

– Спасибо...

Сверток шлепнулся на ковер. Кравцов нагнулся за ним, и тут его опять качнуло, он упал на четвереньки.

– Ложитесь-ка спать, - услышал он голос Морозова.
– Еще успеем поговорить.

Кравцов поднялся и посмотрел вслед академику.

– Мерзавец, - сквозь зубы сказал он самому себе.
– Не можешь на ногах держаться, идиотина...

В ванной он с отвращением взглянул на свое отражение в зеркале. Хорош! Волосы всклокочены, морда небрита, в пятнах каких-то, глаза провалившиеся. Охотник за черепами, да и только.

Кравцов принял ванну, потом долго стоял под прохладным душем. Душ освежил его и вернул интерес к жизни.

В коридоре было тихо, безлюдно, плафоны лили мягкий свет. Возле каюты N_27 Кравцов остановился. Спит Уилл или нет? Дверь была чуть приотворена, Кравцов подошел и согнул палец, чтобы постучать, и вдруг услышал надтреснутый женский голос:

– ...Это не имеет значения. Только не думай, что я приехала ради тебя.

– Прекрасно, - ответил голос Уилла.
– А теперь лучшее, что ты можешь сделать, это уехать.

– Ну нет.
– Женщина засмеялась.
– Так скоро я не уеду, милый...

Кравцов поспешно отошел от двери. "Норма Хемптон - и Уилл!
– подумал он изумленно.
– Что может быть общего между ними?.. Не мое это дело, впрочем..."

Он вошел в свою каюту. А каютка - ничего. Маленькое, но уютное жилье для мужчины. Он поскреб реденькую бородку. Побриться сейчас или утром?..

Кравцов щелкнул выключателем - и увидел на столе пачку писем.

17

Он проснулся с ощущением радости. Что это могло быть? Ах, ну да, письма от Марины! Он читал их и перечитывал до трех часов ночи... Сколько же времени сейчас? Ого, без двадцати десять!